Внутри комнаты было темно и немного сыро. Чувствовался запах гнилого дерева, но лишь слегка. В открытую дверь проник слабый свет торшера, стоявшего в углу комнаты. Толку от него было мало – совсем старый, годов 70ых, он, в силу своего времени, светил тускло, да и лампочка была вкручена слабее, чем этого требовало. Если бы не этот торшер, и лунный свет, сочившийся сквозь занавески и с их помощью рассеивающийся по всей комнате, то ориентироваться внутри можно было бы лишь на ощупь. Человек неспешно зашел в комнату, закрыв за собой плотно дверь. Первое, что бросилось ему в глаза – старинная мебель: огромный деревянный шкаф, вдоль стены, весивший на первый взгляд около центнера, комод, выдержанный в том же стиле, маленький столик, под стеклом которого было огромное количество бумажек с разного рода записями – номера телефоном, имена, просто записи, напоминания. В дальнем углу комнаты стоял небольшой кожаный диван, на котором лежал человек. На вид ему было лет 70, и его смело можно было назвать стариком, но его грудь поднималась и опускалась так спокойно и плавно, как будто он был еще мальчишкой лет пятнадцати. На лице у старика была улыбка – видимо мысли в его голове еще могли концентрироваться и создавать яркие, красочные воспоминания, переполнявшие уже давно больное сердце. Эта улыбка была чистой, искренней, совсем как у младенца. Джон, стоявший все так же возле двери, продолжил осматривать комнату, останавливаясь на каждом предмете максимум секунд по пять. Да и смотреть то в ней, честно говоря, было нечего. Он осторожно, дабы не разбудить старика, взял стул, поставил его рядом с диваном и тихо присел на него. Стул едва скрипнул, и под весом Джона стал покачиваться из стороны в сторону.