День клонился к закату. Там, где небо и море сливались воедино, горело кроваво-красное зарево, рожденное затухающим солнцем. Усталые волны, мерно вздыхая, омывают прибрежные черные скалы. Их приглушенный рокот шепчет где-то вдали. Тусклые серебристо-сизые сумерки начинали окутывать землю своим саваном. Воздух наполнился ароматом преющих листьев, обнаживших по велению осени тонкие ветви деревьев.
Красноватый отблеск промелькнул на потемневшей от времени стене, но тут же погас. Солнечный свет редко проникал в этот приют разбитых надежд. Здесь никому больше не было места, кроме одной потерянной, всеми забытой проклятой богом жизни.
Пальцы неторопливо перебирали потертые клавиши старого черного рояля. Лак на нем местами был облуплен, краска потеряла свою яркость, а поверхность покрывал седой слой пыли. Время и на нем оставило свой отпечаток.
Комнату наполняла грустная, печальная мелодия, похожая на тихий плач. Звуки то стекали слезами, то осторожно замирали. Они казались тоскливым воспоминанием об ушедшем лете, одой во имя нетленного одиночества, охраняющего пустую жизнь. Эта музыка была наполнена всей той болью, что ощущает тот, кто потерял все, кого ничего не держит в этой жизни, но он не может уйти, тот, кто помнит счастье, которое уже больше не вернуть….
За роялем сидела совсем молодая девушка. Ей можно было дать лет семнадцать, не больше. Тонкие черты бледного лица обрамляли абсолютно седые, с серебристым отблеском, волосы, спадающие на плечи. В ее глазах застыли слезы, которые время от времени скатывались по щекам и падали на вытертые клавиши. А ведь она тоже когда-то была счастлива….
Она взглянула на свое отражение в треснутом зеркале, с покрытым паутиной уголком. Она нисколько не изменилось. Разве что медный блеск волос сменила седина. А лицо ее осталось абсолютно таким же, каким было много лет назад. Только вот глаза…. Теперь они все время были наполнены тоской, не было в них живого блеска. Даже нельзя было сказать, какого они цвета. Это был цвет одиночества. Блеклый и неживой, полный обреченности. Не было них больше ни воли к борьбе, ни желания жить….
…Ветер время от времени засыпал выложенный потрескавшейся плиткой пол сухими опавшими листьями, занося их с веранды, выходящей в заброшенный сад, такой же пустой и безжизненный. Листья с приглушенным шорохом иногда падали на рваный подол ее бывшего когда-то белоснежно-ангельского цвета платья…. Такого светлого и чистого, полного надежды цвета, который наполнял ореол, сияющий вокруг ангельских рук….
А ведь у нее тоже когда-то были крылья…. Такие большие, белоснежные крылья из легких, почти невесомых перьев. Она тоже когда-то дарила людям надежду и счастье. Она была тем, кого люди ждут в час беды, когда никто больше был не в силах им помочь. Ее домом было бескрайнее небо, полное солнечного света, пока она не осмелилась нарушить запрет, пока не полюбила смертного….
И сейчас у нее уже ничего не было. Не было огромного, чистого неба, не было белых ангельских крыльев, не было того, ради которого она все это потеряла. Его отняли у нее. Теперь он был там, откуда не возвращаются. А она очутилась здесь, на земле, в жестоком мире смертных, где она была совсем одна, где у нее никого и ничего не было…. Единственное, что у нее было – это ее жизнь, пустая и безнадежная, до краев наполненная одиночеством, жизнь, с которой невозможно было расстаться по собственной воле.
Из ее ран до сих пор сочилась кровь. Оттуда, где раньше были два огромных крыла…. Каждый вздох, каждое движение приносили боль. И не было никакого выхода, не было надежды вырваться из этих сетей. Эта кара была подарена ей лишь только за то, что она просто хотела быть счастливой, за то, что просто полюбила…. За столь короткое, почти мимолетное счастье пришлось заплатить двойную цену…. Она стала изгнанницей, проклятой богом. Ангелом, потерявшим крылья….
Теперь она жила здесь, в старом заброшенном доме с увядающим садом, здесь, где все дышало печалью и обреченностью, здесь, где когда-то жила ее любовь, где она когда-то была счастлива…. Здесь, где шум прибоя и бескрайнее небо хранили ее воспоминания о том, чего у нее больше не будет никогда…. Эта была ее обитель, хранящая покой, который никто не нарушит.
...День угасал. Вечер тихо ложился на землю. Последние красные искры сверкали на синеватых волнах. Снова приближалась ночь, такая длинная и холодная, полная слез и воспоминаний. Снова ветер ронял на пол опавшие листья. Снова комнату наполняли плачущие звуки рояля. Снова у нее впереди все еще была целая жизнь, длиной в одиночество.
[299x233]