В колонках играет - bosson - one in a million

По просьбе читателей (Любимых читателей)выкладываю свои стихи. самые хорошие. остальные не буду выкладывать.

Очень Люблю!

Не хочу, не могу без тебя,
Как не может без ветра волна,
Как не жить городам без людей,
Нет, не будет никто мне родней!
Как вернуть мне частицу тех дней,
Как вернуть мне тебя навсегда,
Без тебя - боль, разлука, беда!
Мне без глаз твоих утром темно,
Хоть и солнышко светит в окно.
Не хочу без тебя, не могу!!!
Я и сам не пойму – почему?
Просто ты для меня – это всё:
Ты и счастье и горе моё!
Ты – туманы, дожди и мечты,
Всё что есть у меня – это ты!
Позови, я пойду за тобой
Через холод, ненастье и зной
Между мной и тобой провода,
Километры, леса и вода.
Я прошу их уйти,
Я люблю, так люблю тебя, так люблю!!!


Уступи…

Если любишь девчонку ты,
А она тебя вроде нет,
Значит рухнули все мечты,
Зря любил её столько лет
Значит ты навсегда потерял
Чудо девичьей красоты
Ты бы в губы её целовал,
Только это ведь всё мечты
Ну а если твой лучший друг
Полюбил ту девчонку вдруг
И повёл он её гулять
Ты не должен ему мешать
Кто-то должен из вас уйти
Не стоять на большом пути
Только друг не поступит так
Так поступит только враг.


«НЕТ!»

Парень медленно шёл и молчал,
Слёзы капали на траву
И никто из друзей не знал
Что ответила – «Нет!» ему
Та, которую он любил,
Про которую песни пел,
За которую в морду бил
Всем кто зла ей хотел
Было много таких минут
Когда мог он её любить
Но не нужно в ночной тиши
Слишком много от жизни брать
Но девчонка была другой
И любить не могла она так
Ей хотелось любви звериной-
Каждый день, каждый час
А парень не мог, не хотел
Он любил любовью старинной,
Той, которую Пушкин воспел

А это моё любимое стихотворение. Его написал не я. Я взял его из книги Марии Семёновой – Волкодав.

Одинокая птица над полем кружит.
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.

Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил.

Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землёй небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул –
До чужой лишь потом докатился черёд.

Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не слома,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.

Не бывает на свете тропы без конца,
И следов, что навеки ушли в темноту.
И ещё не бывает, чтоб я стервеца,
Не настиг на тропе и не взял на лету.

Я боятся отвык голубого клинка,
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного – умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.

Вот бы где-нибудь в доме светил огонёк,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке…
Я бы спрятал клыки и улёгся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.

Я бы верно служил, и хранил, и берёг –
Просто так, за любовь! – улыбнувшихся мне…
…но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.