«Старший сын», реж. К.Богомолов, Театр п/р О.П.Табакова
Третий спектакль Богомолова в Табакерке (Фигаро не в счет), а скоро должен появится еще один – «Событие» по Набокову, которого я теперь еще с большим нетерпением жду. Пока что Богомолов раз от раза поднимается еще на одну ступеньку вверх. «Старший сын» удивил своей прозрачностью, простой (без вычурности) сценографией, естественностью высококлассной актерской игры.
На сцене кусок стандартной квартиры и лестничной площадки. Воссоздано все до мелочей (полированная стенка, холодильник-детоубийца, бутылка водки советского образца), но без фанатизма. Герои выдерживают пространственное решение только поначалу, потом это становится неважным. Сильва-Евгениий Миллер сперва кажется не в тот спектакль попавшим Базаровым, даже костюм чуть ли не тот же самый, но это все внешнее. Так же, как и его напарник в «Отцах и детях» и соперник, если можно так выразиться, здесь – Андрей Фомин-Васенька. У меня не очень укладывается в голове, как он за своим недовольно-обиженным выражением лица в одном типаже умудряется играть совершенно разные характеры. Ну и остальные – Чурсин (если бы не старенький сериал «Хиромант», то я бы дико удивилась, что он в состояние совестливость изобразить), Сосновский (чуть ли не главное мое открытие, особенно после «Человека-подушки»), Колпакова (большой привет царь-девице Пеговой), Сексте (куда без нее). Обычно такое, как здесь, впечатление от актерского состава остается, когда смотришь что-то впервые – студенческий спектакль или новый театр, при условии хорошей постановки все кажутся именно такими, какими нужно, без повторов и несоответствий. Здесь тот же эффект, никакого разрыва аорты, просто и буднично, оттого завораживает.
Содержание всем знакомо, даже я примерно полфильма смотрела. Ничего нового - чтобы поразить - Богомолов не изобретает, «читает пьесу», как он сам выражается, даже в привычную клоунаду скатывается только под конец, завершая спектакль пожаром, дымом и всеобщим поцелуем. Только затем в темноте проецируются на сцену очень смешные фотографии – к семейному архиву Сарафановых нелепо, некстати вклеивается взрослый Бусыгин, и еще раз понятно, что ничего не изменить, и если не врать, если честно смотреть, то совершенно ясно, что ничего и нет.