Настроение сейчас - соскучилась по маме

Суббота, 26 Февраля 2005 г.
 

Иногда я писала тебе письма, но ЭТО ты никогда не прочтешь. Дела даже не в том, что службы связи у нас паршиво работают. Просто ты yне умеешь пользоваться Интернетом. Улыбаюсь... Ты научила меня всему, кроме самых важных вещей, дала всё, кроме нормального воспитания, а до сих пор не можешь переступить границу времени, прошлого—называй как хочешь. Всё то же лечение зверобоем и бессмертником (в детстве было странно пить снадобья с подобными названиями и осознавать, что одно из них даже зверя убьёт, а меня излечит, а другое даст вечную жизнь:), чтение Наталий Правдиных и Дейлов Карнеги, а результат один—ерунда...

Мама... Это слово всегда было для меня как простое имя, возможно имеющее смысл при переводе с греческого. Но никто по сути и не пытается разобраться в его значении, предназначении. Уже совсем недавно я стала расценивать это слово, как обозначение кого-то ТАК рядом, что не нужно даже долго думать, он сам придёт, будь то на помощь или просто развеять кратковременное одиночество...

Теперь «мама» - это фантом, химера. Нечто нереальное, но такое желанное. Ты всегда была у меня, но никогда—в душе. И именно поэтому я сижу поздним вечером на крышке унитаза в туалете и горько плачу. Как всё просто: мне плохо, голова ломится на части, живот скрутило так, что не продохнуть,сердце уже устало биться так часто, глаза... Весна не очень благотворно подействовала на мои органы зрения и... я вспомнила тебя. Как я болела в детстве и... вообще всегда... И легче становилось не от лекарств, а от того, что лежала с тобой рядом и чувствовала, что никого ты так сильно не любила в жизни, как меня.

Знаешь, мама, я так скучаю! Иногда локти кусаю—вот как хочу видеть тебя! Но даже не звоню...

А потому просто сажусь на крышку унитаза поздним вечером и тихо плачу,предварительно закрыв дверь на щеколду, дабы ни одна душа не узнала, что я люблю тебя... даже ты сама.

Самым первым воспоминанием, вызванным твоим образом, всегда был твой запах: так пахнут только мамы. Ну, может, ещё молодые бабушки, воспитавшие внуков, как собственных детей. Помню, как часто надевала твои вещи, втягивала полной грудью оставшийся на них сладкий запах и наслаждалась. В такие моменты становилось особенно комфортно жить...

И именно поэтому сижу я на крышке унитаза поздней ночью и плачу—у меня нет с собою твоей кофты...

У меня нет с собою ничего, кроме своих мыслей и компьютера, подаренного тобою мне на день рождения (никогда не понимала, почему эти два слова с большой буквы пишутся, ну, по крайней мере одно из них—точно). Всё, что меня окружает: мебель, кухонная утварь, соседи, закоулки, вороны на деревьях, такси и таксофоны—не моё, не родное, до этого не дотрагивалась твоя рука, это не дышит ни единым моментом моей истории. И здесь ты бы сказала: «Я же говорила тебе!» и в этом вся ты... И за это я благодарна тебе несказанно, потому что ты—типичный родитель, желающий своему чаду только добра.

А потому сидеть мне ранним утром на крышке унитаза и всё ещё плакать,потому что так хочется потрогать твои руки,стирающиеся полеортритом, посмотреть в глаза, мутные от времени, послушать сбивающийся ритм твоего сердца и понять, что в итоге я, конечно, потеряю тебя. Но знай, теперь ты есть в моём сердце. Ты, вообще-то, всегда там была, только мой эгоистичный разум не позволял какой-то сентиментальности вывести мою «слабость» (дура!) на всеобщее обозрение.

Сегодня ты вновь вошла в моё сердце. Нет, ты никуда не уходила! Просто вышла ненадолго, обошла его с другой стороны и нашла ещё одну дверь. Только ты никогда об этом не узнаешь.

От того сижу и утираю слёзы—теперь от счастья. Ведь я сегодня призналась себе в любви к самому родному человеку.

Ты, конечно, не узнаешь никогда об этом, но будешь надеяться, что дочь твоя—может кого-то любить...



                                                                                                          Полюбуйтесь: Исповедь Подонка!