В колонках играет - Лео Коэн
Настроение сейчас - ожидание

Среда, 16 Марта 2005 г.

Это то, что я нашла при очередном прочтении рассказов и романов Д. Сэлинджера. Немного староват язык, но очень хорошо отображает суть событий. Короче, не буду как всегда разглагольствоваться, просто прочти:

 ...Чаще всего, особенно в наше время, о чрезвычайно плодовитом – хотя и страдающем поэте или художнике – существует твёрдое убеждение, что он хотя и существо «высшей породы»,но должен быть безоговорочно причислен к «классическим» невротикам, что он – человек ненормальный, который по-настоящему никогда не желает выйти из своего ненормального состояния, - словом, проще говоря, он – Страдалец; с ним даже довольно часто случаются припадки, когда он вопит от боли, и хотя он упрямо по-детски отрицает это, но чувствуется, что в такие минуты он готов прозакладывать и душу, и всё своё искусство,лишь бы испытать то, что у людей считается нормой, здоровьем. И всё же продолжают ходить слухи, что если кто-то, даже человек, искренне любящий,силком ворвётся в его неприютное убежище и станет упорно допрашивать – где же у него болит, то он либо замкнется в себе, либо не захочет, не сумеет с клинической точностью объяснить, что его мучает; а по утрам, когда даже великие поэты и художники выглядят бодрее, у этого человека вид такой, будто он нарочно решил культивировать в себе эту болезнь, - вероятно, оттого, что он при свете дня, да ещё, возможно, дня рабочего, вдруг вспомнил, что все люди, включая здоровяков, постепенно перемрут, да ещё и не всегда достойно, тогда как его, этого счастливчика, доконает «высокая болезнь» - лучший спутник его жизни, зови его хворью или как-то иначе.

... Пока был жив мой выдающийся родич, я следил за ним – не в переносном, а, как мне кажется, в самом буквальном смысле, - словно ястреб. С логической точки зрения он был нездоров, он действительно по ночам или поздним вечером, когда ему становилось плохо, стонал от боли, звал на помощь, а когда незамедлительно подоспевала помощь, он отказывался просто и понятно объяснить – что именно у него болит. Но даже тут я решительно расхожусь с мнением признанных авторитетов в этой области, с учёными, с биографами и особенно с правящей в наши дни интеллектуальной аристократией, выпестованной в какой-нибудь из привелегированных психоаналитических школ; и особенно резко расхожусь я с ними вот в чём: не умеют они как следует слушать, когда кто-то кричит от боли. Разве они на это способны? Это же глухари высшего класса. А разве с таким слухом, с такими ушами можно понять по крику – откуда эта боль, где её истоки? При таком жалком слуховом аппарате, по-моему, можно только уловить или проследить какие-то слабые, еле слышные обертоны – даже не контрапункт, - отзвуки трудного детства или «неупорядоченного либидо». Но откуда рвётся эта лавина боли, ведь ею впору заполнить целую карету "скорой помощи", где её истоки?

                                          

                                                                                                          Д. Сэлинджер

                                                                                                        «Симор:Введение».

Думаю, тебе дожно быть понятно, о ком речь. По сути, это немного и о нас...