Поздний вечер. Ребёнок давно спит. Мы сидим на кухне, неспеша пьём водку и разговариваем. Чему-то смеёмся.
- Встань, - вдруг говоришь ты.
- Зачем? Мне лень, я не хочу.
- Встань, говорю…и повернись.
Я подхожу ближе, разворачиваюсь. Ты приподнимаешь халатик, гладишь мои ягодицы.
- Ты знаешь, а порка идёт тебе на пользу – у тебя стала совсем другая попа, - говоришь ты, и вдруг резко хлопаешь меня по правой ягодице. Потом по левой. Я стою, придерживая халат, и не двигаюсь. Ты начинаешь бить все сильнее и быстрее, и я со стоном чуть выставляю попу навстречу твоей руке. Потом еще чуть-чуть. А потом ты с силой нагибаешь меня вперед и хлещешь меня по заднице. Мне уже очень больно. Я пытаюсь увильнуть, податься вперед бёдрами, но ты притягиваешь меня обратно за поясок на халате. Я молча терплю, чтобы не разбудить малого. Мне очень-очень-очень больно. Внезапно ты останавливаешься, поглаживаешь мне только что набитую попу и слегка дуешь на неё, чтобы остудить хоть немного тот пожар, который на ней разгорелся. Я не шевелюсь. Ты выпрямляешь меня, смотришь на меня с усмешкой, и говоришь:
- Ты только полюбуйся, какая она красная…
Потом ты велишь мне сесть на место, и абсолютно невозмутимо наливаешь нам еще водки. Я сижу голой попой на холодном стуле и потихоньку чувствую, как уходит боль. Остаётся только жар на исхлёстанных ягодицах и нарастает знакомое сладкое подрагивание внизу живота. Проснулся мой клитор, мои соски набухли и торчат, а моя киска начинает становиться влажной; я ёрзаю красной горячей попой по стулу и умоляюще смотрю на тебя…
Ты ухмыляешься и продолжаешь вести со мной светскую беседу.
Боже мой, и я люблю вот эту вот самоуверенную сволочь???? Да. Причём так люблю, что сделаю абсолютно всё, что он пожелает.
Пьём водку…

З.Ы. Он всё-таки трахнул меня. В задницу.