Иисус медленно умирал. Он знал, его смерть ничего не изменит. Всё так же будут ходить толпами по несуществующим улицам этой несуществующей реальности, продолжая давить друг друга нелепыми правилами своих никчёмных душ. Он помнил миллиарды лет, и всегда было так. Ни один Иисус до него не смог ничего изменить. Смерть утопающего вина самого утопающего. Точнее его слабости. Прострелив себе голову, никому ничего не докажешь. Но вот если кто то залезет на крест и скажет, что сделал это добровольно, при этом отпустив кому-нибудь грешки, то все эти тупые обезьянки уже видят в тебе спасителя, мессию и заодно икону для вечерней мастурбации! А ты всего то хотел открыть глаза и сердце одного единственного человека. Иисус всё ещё верил, что искренность что то да значит, верил, что несмотря на лживость отдельных людей и общества в целом ещё можно рассчитывать на правду хотя бы от своей королевы. В то время как он вдыхал минуты ожидания следующей встречи, она развлекалась с очередной мартышкой. А кто то просто хотел трахаться. А кто то что нибудь ещё. Глупышки. Секс. Евростандарт. Бред. Всё к чему приходили они. Он же был слишком грязным, чтобы остаться во всём этом. Он любил драмы, разыгрывал их на троих, подсознательно выдумывая всех этих новых животных вокруг Неё. Так приятно было потом их расстреливать во снах, что Иисус не заметил, как с головой втянулся во всё это. Уже в третий раз.
Он очень переживал, когда его выдуманная обезьянка вдруг становилась реальной, на его глазах испачкав своими немытыми ручонками его любовь. Тогда выжигая себя, ценой собственного рассудка, давил гада, выблёвывая всю накопившуюся ненависть и злость на бедное существо, гордо называющее себя человеком. Но без проигравших не существует и победивших, а у каждого свой Иуда и не понять уже кто действительно стоит на вершине пьедестала. Что то выигрываешь, но так же что то и теряешь. Иисус то был совсем не глупый, он всё прекрасно понимал, в том числе и то, что в погоне за людьми, потерял себя среди них же, так и не получив желанного.
Иисус медленно умирал.