Мне приснилось, что писатель, который был моим любимым автором до того, как я добавил его в друзья в Фейсбуке, поцеловал меня в губы. Его губы были намазаны - блееать! - гигиенической помадой.

Много странных снов снится, я даже закрыл днев от неавторизованных, в испуге от будущей откровенности. Вместе с тем бывает, что сидишь с кем-нибудь в заведении, и тебе известно, что у этого кого-нибудь твой днев в закладках. Не в претензии, но нарушается чистота эксперимента, моего литературного эксперимента, а не блогерского! Нарушается фикция, что разговариваешь с самим собой. Взращивается потребность в лайках. Но Фейсбук - отдельно, Ливинтернет - отдельно, как примерно говаривал один мой бывший клиент. 

Почему вышеупомянутому писателю я перестал симпатизировать? В принципе мне было достаточно того, что он ежедневно утруждает себя показательной интеллектуальной гимнастикой. И нет никакой трагедии в том, что зарекомендовавший себя в твоих глазах писатель не способен умилить как личность и заворожить повседневным горением. Никакой! И наоборот, одержимый определённым автором читатель размывает свою личность в слишком интенсивной волне любви и понимания. Автор не Христос, и слова его не проповеди, хотя они и могут пронять.

Грандиозного открытия здесь нет. Но проистекающие отсюда мои собственные выводы полезны. Я с радостью недавно узнал, что ряд людей, не знающих о моём в общем главном умственном занятии, не подозревали во мне пишущего человека, пока им это случайно не открылось. Мне радостно, что в своём творчестве, со всеми его провалами и подъёмами, не приходится перед кем-то отчитываться.

Вместе с тем я почти ничего не писал в последнее время. Скажем, я погрузился в мелкобуржуазное благоденствие. Потом изучал обстановку. Я снова спрашивал себя: как писать и зачем писать? В какой-то степени один ответ удовлетворяет оба этих вопроса: писать так, чтобы в выходе продукта чувствовалась настоятельная необходимость.