Понтий возненавидел тряпочного волка - желание сожрать его было очень велико, но при любой попытке он получал по морде, но он не сдался, у него был план - он прикидывался спящим и начинал громко храпеть, хотя ума закрыть глаза не хватало, поэтому он лежал на своей подушке возле дивана и храпел с открытыми глазами. Как- то раз я специально притворилась спящей. Увидев это, Понтий моментально прекратил храп, повернулся на пузо и пополз к дивану. Тихо-тихо, практически на коготках он встал во весь свой собачий рост и аккуратно зубами схватил волка за лапу. Так же бесшумно на своих кривых собачьих цыпочках он понес волка в другой конец комнаты и запрыгнул вместе с ним на кресло. Я давилась от смеха, но продолжала наблюдать за действом. Понтий давно тихо ненавидел волка, и просто так порвать его в клочья, видимо, было недостаточно. Сначала он над ним хоть и недолго, но надругался. А ведь кастрированный, гад! После этого он смачно откусил волку его тряпочный нос и оторвал видимо очень бесивший его хвост. Ну и только после этого, совсем расслабившись и утратив бдительность, повернувшись ко мне задом, урча и похрюкивая, принялся выпускать волку его ватные кишки. Трапезу прервало мое вежливое покашливание . Оторопевший пес повернул морду, с набитой ватой пастью назад и в его глазах показалась большая красная бегущая строка:
«Не может быть! Не верю! Она проснулась! Ё-ё-ё! Я попал!»
Я стояла вплотную к креслу – слинять вариантов не было. Понтий ткнулся было вправо-влево, но весьма увесистый тапок в руке у меня красноречиво говорил «Сейчас будут бить!». Тогда он лег, растянувшись в кресле во весь рост, кверху пузом, вытянув передние и задние лапы, и закрыл глаза. «Умер». Я долго хохотала, а потом мы с Понтием занялись каждый своим делом – Понтий сидел наказанный - отлупленный тапком, волком и привязанный в углу, а я рядышком зашивала волка.