Белая и пушистая.

На плече моём сидит кошка. Беленькая. Не очень, но всё же пушистая. Не так, чтобы очень, но и не лысая явно. Я этих лысых не люблю совсем. Не кошки это! Что ж это за кошка то без шерсти?!! Это ж как собак этих мелких, что размером с кошку лысую, за собак не считаю, так и кошек лысых за кошек….
Нет, у меня кошка нормальная сидит. С шерстью. Белой.
Кошка – у меня на плече, я – на лавочке в парке…
Кошек я вообще люблю, но не эту! Она, хоть и белая, пушистая, но когти острые. Эт она с виду только белая да пушистая, а на деле: как вопьётся когтями в плечо! Жуть! Больно!
А ещё: сидит – сидит, скучно ей становится – царапать начинает. Как проведёт лапой по плечу – красные полосы остаются. Потом кровушки струйка тоненькая по плечу стекает… Скатывается капелька – след кровавый оставляет. Запекается кровушка. А тут ещё одна красная змейка по плечу сбегает.
Красные полоски пересекаются, продолжают друг-друга, параллельно проходят, друг с другом рядом вихляют… И запекаются.
И остаётся у меня на плече да на груди паутина тёмно-алая…
А кошка всё царапает и царапает, рвёт и рвёт кожу, болячки старые срывает и из них снова кровь идёт.
Больно мне!!!
А она всё дерёт и дерёт…
Нашалившись вдоволь, снова смирной становится.
Смирной.
Белой.
Пушистой.
А если она не успокаивается долго, скребёт и скребёт – закурить можно. Она дыма табачного совсем не любит. Морщится, карябать перестаёт… И, пока куришь, коготки свои втягивает и сидит себе смирно, времён лучших выжидает.
Ждёт-ждёт-выжидает. А минут через пять после того, как буквы на фильтре догорят, она снова свой концерт кровавый начинает.
Играет когтями перебором на выбравшихся уже из под разодранной кожи жилах, сосудах, капиллярах да нервах…
На нервах у неё лучше всего получается. Перебирает белые струны крючьями когтей. И больно и обидно. И некрасиво – нервы наружу и капилляры рваные…
Ещё выпить можно, но этого лучше вовсе не делать… Выпьешь – легче становится, но кошка от этого уютней ещё там себя чувствовать начинает.

Достал я их пачки последнюю сигарету. Закурил. Перестали струйки кровавые по телу стекать.
Но сигарета последняя…
Ещё сходить надо!
Поднялся я с лавки и пошёл за сигаретами в ларёк. А ларёк через дорогу находится.
«Вот! – думаю, - Вдруг повезёт, Бабушку Мож через дорогу переведу!».
Бабушки, правильно переведённые через дорогу, говорят, очень от кошек помогают.
На Западе то бабушек специальных ставят в оживлённых местах, чтобы люди их переводили и урны специальные стоят, чтобы туда кошек обезвреженных бросать.
А у нас? Тьфу!!!
К дороге подхожу, смотрю – три кошки дохлые лежат – обезвреженные. Но не те, что по улице бегают и погладить себя дают, а те, что, как и у меня, – на плече сидят…
Вот! А на Западе – урны специальные…
Повезло, думаю кому-то…
Смотрю, а дорогу Бабушка переходит. Руки заняты – тяжело ей! Вот, думаю, это повезло мне! Но Бабушку под ручку уже пьянчуга какой-то держит – через дорогу ведёт. Перевёл и обратно ведёт. Ко мне подходит:
- Вам уступить даму на танец. Вам, смотрю немного совсем, - сказал он, на мою кошку глядя.
- Да, - говорю, - чуть-чуть…
- А мне ещё много, - сказал он и ткнул пальцем в вонючего и облезлого пса на своём плече.
И взял я бабушку под руку и повёл через дорогу. В одной руке у неё ведро пустое, в другой – коса острая…
[400x292]