Чехов и холера
Живя в Москве, Чехов, для которого труд писателя давно уже стал основной профессией, снял с дверей своей квартиры дощечку с надписью «Доктор А. П. Чехов». В 1892 году он переехал в Мелихово — деревню неподалёку от города Лопасня (сейчас — Чехов). И в глухой деревне, где на много верст в округе не было врачебного пункта, он не считал себя в праве отказывать во врачебной помощи, и, наоборот, развернул её очень широко. Антон Павлович создал у себя настоящий приёмный пункт. Ежедневно с 5 до 9 часов утра Антон Павлович вел приём у себя дома, ездил к больным за десятки верст во всякую погоду по ухабистым деревенским дорогам, заботился об устройстве больных крестьян в московские больницы.
Антон Павлович взял на себя всю работу по организации врачебного пункта в Мелихове. Чехов оборудовал мелиховский врачебный участок главным образом на свои личные средства. Он снимает избу под амбулаторию, старается обеспечить пункт необходимым оборудованием, добивался разрешения на приглашение фельдшерицы. Которую ему, впрочем, серпуховское земство так и не выделило, хотя он предложил себя в земские врачи и отказался
от жалования.
Средства на борьбу с эпидемией предполагалось просить у местных состоятельных людей. Чехов лично ездил с этой целью к владельцам перчаточной и текстильной фабрик, к архимандриту Давыдовой пустыни и к местным дворянам. Бывали случаи довольно обидные.
«... В Биарице живет теперь мой сосед, владелец знаменитой Отрады, граф Орлов-Давыдов, бежавший от холеры, — пишет Антон Павлович А. С. Суворину. — Он выдал своему доктору на борьбу с холерой только 500 руб. Его сестра, графиня, живущая в моём участке, когда я приехал к ней, чтобы поговорить о бараке для её рабочих, держала себя со мной так, как будто я пришёл к ней наниматься. Мне стало больно, и я солгал ей, что я богатый человек. То же самое солгал я и архимандриту, который отказался дать помещение для больных, которые, вероятно, случатся в монастыре.
На мой вопрос, что он будет делать с теми, которые заболеют в его гостинице, он мне ответил: „Они люди состоятельные и сами вам заплатят...“ Понимаете ли? А я вспылил и сказал, что нуждаюсь не в плате, ибо я богат, а в охране монастыря... Бывают глупейшие и обиднейшие положения... Перед отъездом графа Орлова-Давыдова я виделся с его женой. Громадные бриллианты в ушах, турнюр и неуменье держать себя. Миллионерша. С такими особами испытываешь глупое семинарское чувство, когда хочется сгубить зря...»
Но были и такие люди, которые охотно шли навстречу просьбам Антона Павловича и сами предлагали ему помещения под бараки и оборудовали их.Всё лето Чехов провел в тарантасе, объезжая вверенные ему 25 деревень, проверял состояние изб, лечил дизентерию, сифилис и туберкулёз. Вместе с доктором Куркиным он инспектировал местные фабрики. В итоге владельцы перчаточной фабрики, которая загрязняла реку сточными водами, были вынуждены поставить очистные сооружения, хотя впоследствии они оказались муляжами.
А. П. Чехов закончил свою деятельность на мелиховском врачебном пункте 15 октября 1892 г. В Мелихове холера так и не побывала. В соседнем уезде было шестнадцать случаев заболевания холерой, из них четыре летальных.
Чехов и Ирод
В краткой статье «От какой болезни умер Ирод» Чехов пытается найти современный аналог тому «анамнезу», который дошёл до нас в «преданьях старины глубокой». Стоит отметить, что вопреки ряду утверждений, что Чехов точно поставил Ироду диагноз, сама статья содержит сразу несколько гипотез, и никакой из них Чехов предпочтения не даёт.
Свой очерк Чехов начинает так: «Ненасытный кровопийца, приказавший избить четырнадцать тысяч младенцев, погиб, как известно, от злейшей болезни, при обстоятельствах, возбуждавших в современниках отвращение и ужас». Богословы отмечают, что сам факт избиения младенцев упомянут только Матфеем, о нём не пишет Иосиф Флавий — всё это заставляет учёных ставить под сомнение данный факт. Но поскольку жестокость Ирода нашла отражение у историков, то часть из них соглашается, что убийство младенцев всё же могло быть осуществлено по приказу царя. Однако при этом следует учитывать, что население Вифлеема в те времена не превышало 1000 человек.
Дальше Чехов пишет: «Но что это была за болезнь? Как назвать её? По признакам, которые были описаны не врачами на основании одного лишь предания, конечно, трудно дать определённый ответ. И в отдельности, и в совокупности все они, если к тому же ещё принять во внимание преклонный возраст Ирода, характерны для очень многих болезней и под них можно подвести даже нашу обыкновенную чесотку, которая в ту пору, когда врачи в медицине понимали не больше, чем сами больные, производила страшные разрушения и нередко третировалась, как проказа».
Это не единственное предположение Чехова. По его словам болезнь Ирода могла принять форму некой заразительной язвы, «которая в медицине называется фагеденической». Чехов весьма витиевато описывает течение болезни, не называя её. При внимательном анализе и обращении к медицинской энциклопедии в описании можно опознать тяжёлую форму гонореи.
Чехов также пишет, что «к описанию болезни Ирода близко подходит также Аденская язва, неизвестная в Европе и наблюдаемая только в жарком поясе, преимущественно в Кохинхине и на островах и берегах Красного моря. Она поражает главным образом людей, ослабленных болезнями, и развивается чаще всего на нижних конечностях, после самых незначительных повреждений кожи. Обыкновенно при этой болезни страдают кожа и подкожная клетчатка, но в злокачественных случаях, которые не редки, язвенный процесс распространяется в ширину и глубину, разрушая мускулы, сухожилия и даже кости...»
Чехов не единственный, кто пытался поставить диагноз Ироду. Несколько лет назад американский медик Ян Хиршманн из Университета имени Д. Вашингтона в Сиэтле предположил другое заболевание: он полагает, что царь Ирод страдал заболеванием почек, которое осложнилось воспалением и гангреной половых органов.