Толстяк уже полчаса перелистывал доклад Ходжо.
Ему показался неслучайным тот факт, что профессор положил эту бомбу между двумя отчетами о значительных успехах в секретных проектах. По всей видимости, чтоб подсластить пилюлю.
Первым делом Толстяку захотелось вызвать Ходжо в кабинет, чтоб тот отчитался по представленному докладу, глядя прямо ему в лицо. Спустя какое-то время он успокоился и понял, что вряд ли ученый скажет ему что-то обнадеживающее, ведь сына он потерял давно.
Когда-то он дерзнул изменить природу вещей и в случае с Руфусом потерпел сокрушительное фиаско. Эксперимент оказался крайне неудачным, и единственная надежда все исправить угасла семь лет назад, когда в результате завершающего сеанса Мако-терапии Толстяк окончательно перестал признавать в Руфусе своего сына. Предшествующие этому события были настолько неприятны и опасны, что он приказал Ходжо заодно и подкорректировать память мальчика, чтоб не было лишних вопросов, воспоминаний и возможного сожаления.
Президент позволил себе быть таким наивным в последний раз.
Приступы у младшего Шин-ра прекратились, аномалии исчезли, но вместе с ними пропал и сам Руфус. Его место занял капризный, расчетливый и жестокий мальчик, смысл жизни которого стал сводиться к «дай» и «хочу немедленно». Но тогда Толстяка это уже не волновало. Ходжо выдвинул теорию о вечной жизни, и президент вычеркнул из списка своих приоритетов мысль о потомстве.
Теперь профессор после двадцати лет сплошных неудач преподнес Толстяку доклад «о возможных побочных эффектах при внедрении клеток образца «J» в живую материю». Восемь страниц научных терминов выстроенных так чтоб сам черт не смог понять, что к чему, но Ходжо просчитался. Президент был не так прост и для него все эти выкладки были прозрачны, он в полной мере осознал, что таиться за этим докладом.
Рука застыла над телефонной трубкой. Пухлые пальцы выдавали в воздухе затейливые пассажи, что говорило о крайней задумчивости их хозяина.
Наконец, после долгого раздумья Толстяк поднял трубку. Он не стал вызывать секретаря, а лично набрал нужный номер.
На том конце послышалось: «слушаю, мистер президент» словно абонент только и ждал у телефона именно этого звонка.
Спустя какое-то время, когда дверь за посетителем закрылась, Толстяк смотрел на нее не немигающим взглядом.
Он был погружен в свои мысли и несколько оглушен своими собственными действиями, постепенно осознавая, какой механизм только что был запущен после его слов.
Президент все еще размышлял, понял ли собеседник его намеки, не слишком ли прозрачно и достаточно ли внятно он намекнул на очень деликатное поручение.
За эту услугу Толстяк предлагал Вердо индульгенцию, пожизненную должность и шанс попытаться исправить то немногое что еще можно – вернуть дочь с гарантией прекращения преследования ее как государственную преступницу.
Разве это не щедрое и великодушное предложение взамен вполне привычной для ТУРКов услуги? Толстяк поймал в узком зеркале на стене свой задумчивый взгляд. Размышлять было уже, по крайней мере, поздно – теперь время действовать. Ничего такого, чтоб не делала за свою долгую карьеру начальник службы безопасности – всего на всего убрать человека.
Ненависть человеческая изумительны локомотив для прогресса, и Толстяк не переставал удивляться ей и пожинать плоды. Огромное, неослабевающее с годами желание уничтожить Вердо подвигло Хайдеггера самостоятельно раздобыть весьма занимательные данные о семье своего врага и передать их президенту. У вояки хватило сообразительности свести концы с концами и скорей почувствовать, а не проанализировать где у Вердо может образоваться прореха в обороне.
Президент и сам не ожидал такой прыти от главы департамента общественной безопасности и что в его руки попадет через него очень интересная информация.
И все же Толстяк сомневался, попали ли в цель эти данные. По лицу Вердо никогда точно не определишь, что думает старый лис.
Он сидел во время разговора напротив, как обычно, не делая никаких пометок в блокноте. У него и блокнота то никогда не было, чтоб, не дай бог, информация продублировалась и ушла на сторону. Он все ранил в голове – своеобразном архиве, где хранилась информация по деятельности Шин-ра.
Президент одновременно ненавидел СБшника и уважал. В этой ситуации, когда вся информация хранится в одних руках, Вердо управлял реальностью, а тут Толстяку представился случай самому устанавливать правила для ТУРКа. То, что акценты несколько сместились, Вердо не мог не понять.
Он спокойно выслушал вводную об опасности некоего нестабильного биологического объекта, терпеливо – об ответственности ТУРКов перед населением Мидгара за жизнь и безопасность, и лишь слегка расширил глаза, услышав под конец имя предполагаемого клиента. Целью был Руфус Шин-ра.