Весь сегодняшний день был посвящен обдумыванию предстоящей операции против Лавины.
То, что предлагал Хайдеггер, казалось сущим безумием, и было похоже на погоню за собственным хвостом – бессмысленным и изнуряющим занятием.
Тсенг пытался в отсутствие Вердо хоть как-то поправить ситуацию и свести риск работы подразделения «в холостую» к минимуму. В рамках предложенного Департаментом Общественной безопасности плана. Порой казалось, что Хайдеггер в этом департаменте оказался по чистой случайности, потому что его никогда не заботила чья-либо безопасность, особенно «общественная». Хотя, когда президент возложил на него еще и заботу о «Солджерах», тот в конец растерялся, и стало понятно, что и управление военным ведомством ему не под силу. Это ощущение обострилось, когда Хайдеггер начал отдавать бездумные приказы и учреждать всякого рода смотры с полной выкладкой, на случай внезапного нападения врага. За то, что в армии еще не возник бунт, можно было благодарить железную выдержку среднего и младшего офицерского состава. Видимо им было не привыкать к такого рода шоу.
Вердо то и дело покрывал огрехи хайдеггеровского ведомства, за что собственно ТУРКам еще и доставалось. Вот уже неделя, как президент снова отправил шефа в «отпуск», а попросту отстранил от дел, передав его полномочия и право разработать план операции бесполезному вояке.
Теперь Тсенга оторвали от дел по пустяшному происшествию. Когда ему передали приказ явиться к вице-президенту по поводу розыска домашнего любимца, он устало закрыл глаза и помассировал переносицу. Головная боль не сдавала позиции, терзая своей неистребимостью.
Значит, пропала Дарк Нейшн. И ему предстоит ее найти. Непременно.
Все чаще Тсенгу приходило в голову, что с годами характер Руфуса Шин-ра претерпел огромные изменения и не в самую лучшую сторону. Пару раз он становился свидетелем весьма неприглядных сцен закатанных капризным мальчишкой, который, как нарочно, отказывался взрослеть и принимать на себя хоть какую-нибудь долю ответственности за свои поступки. Ведь если, будучи подростком это было вполне объяснимо, то такое поведение в возрасте в котором пребывал Руфус сейчас, было непонятным.
А когда-то все было иначе…
Эти воспоминания не стираются, не смотря ни на какие приказы.
Открытый взгляд, способный на вызов, полный любопытства и простоты ребенка. «Кошки-мышки» на четвертой скорости по Мидгару, чтоб, не дай бог, их обоих не поймали до того, как молодой еще и не совсем опытный ТУРК отыщет беглеца. Изощренная игра наследника империи, в которую был посвящен только Тсенг. Со временем он стал спокойней и более уравновешенным и тогда эмоции уходили на второй план, оставляя место, время от времени, прорывающемуся азарту охоты. А так и не сказанное «прости» за обман, гордо вздернутый подбородок, ерзанье на заднем сидении автомобиля, а…
Тсенг подумал, что слишком много сегодня в его лексиконе слова «было» и, поклявшись в неразглашении секретной информации, не следует в первую очередь разглашать ее себе.
Не было ничего такого.
Ни карнавала, ни беспорядков в Ратуше. Не было ни в архивах корпорации, ни в газетных подшивках тех лет, ни в памяти очевидцев. ТУРКи работают профессионально.
Так или иначе, но все стало по-другому и эти непрошенные мысли горьким коктейлем смешивались с головной болью.
К концу рабочего дня, когда небольшой кабинет, на самом деле принадлежавший Вердо, залило теплым предзакатным маревом, Тсенг подхватил со спинки кресла пиджак, аккуратно сдвинул папки на край стола и направился на последний этаж небоскреба, где располагались апартаменты президента и его сына.
Охранники привычно уже вытягивались в струнку при виде начальства, Тсенг едва мог кивнуть им в ответ, сосредоточившись на предстоящем пустом разговоре. Чистая формальность, к которой надо подойти, как можно серьезней. Потому как праздный интерес вице-президент чувствовал сразу, как показывал опыт, просто выволочкой здесь не обойдешься и тогда придется браться за дело серьезно, забросив все дела к чертям. Несносный характер.
Головная боль с не слишком пылким желанием идти на встречу, и бесплотные тени воспоминаний сыграли злую шутку. Только стоя перед дверью в апартаменты, Тсенг подумал, что не сделал предварительного звонка. Было уже безнадежно поздно оповещать о своем появлении и к тому же приказ явиться не предполагает никаких предупреждений.
Тсенг понимал, что попросту придумывает на ходу правдоподобное объяснение, что никогда бы не стал делать, не будь он в таком жестком цейтноте по долгу службы, скверном настроении и с надоедливой головной болью.
В этой части пентхауза, где жил Руфус Шин-ра царил беспорядок, какой бывает в комнате подростка, пытающегося таким странным способом отстоять независимость от родителей.
Неоднократно в резиденции производилась перестройка, и смена дизайна результатом которых стало разделение пентхауза на две абсолютно изолированные друг от друга половины. Последнее обновление интерьера произошло буквально два месяца назад, но с обилием беспорядочно разбросанной одежды, глянцевых журналов, дисков компьютерных игр и оберток от пирожных этот гламурный дизайн выглядел нелепо.
Тсенг по привычке поворошил сваленные у большого плоского телевизора диски и не найдя там ничего предосудительного подумал что вице-президент должен быть более серьезным, а Руфус в его возрасте упорно оставался мальчишкой-подростком, продолжая играть в игрушки.
Хотя, несколько журналов недвусмысленного содержания навели на мысль, что не во всем сын президента продолжал оставаться неопытным юношей.
Заглянув в спальню, Тсенг обнаружил тот же беспорядок, смятую постель в сумраке неплотно задернутых штор и слабый звук льющейся воды, доносившийся из-за двери ванной комнаты.
Мужчина вздохнул и попытался отыскать свободное от вороха одежды кресло, чтоб в относительном комфорте дождаться, когда же мистер вице-президент удостоит его своим вниманием, хотя в данных обстоятельствах предварительный звонок был бы не лишним и даже ко времени.
Набирая на сотовом номер резиденции, Тсенг подошел к столику, на который были свалены рубашки. Взяв в руки самую верхнюю, он настороженно застыл и моментально захлопнул телефон. На белоснежной ткани в районе воротничка и левого плеча алели свежие пятна крови.
ТУРК посмотрел вокруг внимательней - нет ли в радиусе от него еще таких же находок, напряженно вслушался в звук льющейся воды.
Ступая по толстому ковру, он неслышно подошел к двери и слегка толкнул ее. Она легко открылась. По запотевшему стеклу душевой кабины юркими змейками стекали струи воды, выхватывая, преломляя, искажая истинную картину. На первый взгляд с Руфусом был порядок.
Рассмотрев при ярком освещении рубашку и еще раз убедившись, что на ней действительно пятна крови, ТУРК аккуратно свернул ее, чтоб отправить на экспертизу. Мало ли что.
Он не успел обернуться, как услышал легкий щелчок прямо у самого уха.
- Тсенг! Ты чем думаешь?! – в голосе молодого Шин-ра проскользнули истеричные нотки. – Если б не моя реакция – твои мозги можно было бы соскребать с мрамора.
Он держал в руках пистолет и целился в непрошенного гостя.
С момента их последней встречи скорость, с которой мальчик управлялся с оружием и его паранойя заметно возросли. Тсенг не мог не заметить кобуру, висящую внутри кабинки на полочке, где стояли гели и шампуни.
- Добрый вечер, сэр.
Руфус досадливо скривился, схватил полотенце и шагнул босой ногой на холодный мраморный пол. Попытавшись с оружием в руках обмотать им бедра и потерпев фиаско, юноша сунул пистолет в руки Тсенгу и пошел в спальню.
Тот тем временем осмотрел оружие.
А мальчишка не шутил.
Увидев, что пистолет снят с предохранителя, он передернул затвор и по полу с глухим цоканьем заскакал блестящий патрон.
До выстрела оставалось лишь нервное нажатие на курок или же…. Тсенг не был уверен, что именно «нервное», возможно оно наоборот было бы плавным и продуманным, а нервы в том вскрике сдали лишь при виде ТУРКа.
Поставив пистолет на предохранитель, мужчина пошел вслед за Руфусом.
Тот расхаживал по спальне, энергично вытирая волосы, безошибочно ориентируясь в пространстве и том бардаке, что сотворил сам. Наконец, он отбросил полотенце на кровать, и стал искать в шкафу свежую рубашку.
Волосы его стояли дыбом, а по спине все еще скатывались капли воды. И тут Тсенг заметил то, что не сразу бросилось в глаза.
- Сэр, Ваш отец этого не одобрит.
Руфус криво усмехнулся, демонстративно разворачиваясь к ТУРКу и показывая свое красное левое ухо. В распухшей мочке, видимо и кровоточившей до этого красовалась серьга – маленький, но яркий бриллиант.
- А когда мой отец что-то одобрял в отношении меня?
Не получив ответа, он снова с головой залез в шкаф и достал оттуда новую белоснежную рубашку, которую и сунул в руки Тсенга, проходя мимо.
Тот изумленно проводил взглядом полуголого вице-президента и направился за ним вслед, держа в руках уже две рубашки, но, вовремя опомнившись, отбросил одну из них, ту, что с кровавыми пятнами на кресло в общую кучу белья требующего стирки. Ему ничего не оставалось делать, как помочь Руфусу одеться, того казалось, этот факт совершенно не смущал, наоборот, создавалось впечатление, что это было в порядке вещей.
Наконец, когда молодой человек уселся в кресло, и жестом пригласил Тсенга присоединиться к нему, ТУРК устало спросил, кладя на край стеклянного столика пистолет.
- Все настолько серьезно? Заряженное оружие в душе.
Руфус мгновенно переменился в лице, и от его кривой усмешки не осталось и следа.
- Не знаю.
Тсенг подумал, что все это не более чему пустая трата его времени и сил. Он мог бы придумать, как провести этот вечер с большей пользой, чем сидеть и выслушивать про страхи так и не повзрослевшего молодого человека.
Но Руфус вдруг сделался серьезным.
- Думаю, что тебе нужны конкретные факты, так вот их у меня нет. Не могу же я сказать тебе, что мне снятся странные, пугающие сны, а свое предчувствие и интуицию призвать в качестве свидетелей. Так что, можешь считать, что у меня банальная паранойя, и ты зря сюда пришел.
Перед Тсенгом будто сидел совершенно другой человек, и он уж точно не страдал никакими навязчивыми идеями.
- Но…
- Ты можешь быть свободен. – Руфус отвернулся, давя понять, что аудиенция закончена. Он включил игровую приставку и взялся за бластер.
ТУРК был совершенно сбит с толку. Ему показалось, что он что-то упустил из вида, что-то важное, и Руфус почувствовав это, снова закрылся, вернувшись в прежнее состояние капризного избалованного оболтуса.
- Я подумаю, что можно будет сделать, – пробормотал Тсенг на пороге, когда уже открывал дверь чтоб уйти, но Руфус, казалось, его совершенно не слышал, с энтузиазмом стреляя по экрану из электронного пистолета.