а есть какие-нить, чтоб перевод красиво по-русски звучал, в рифму?

Я не хочу быть идиотом из Америки,
Не хочу, чтобы моя нация была охвачена новой манией.
Вы слышите звуки истерии?
Подсознание «имеет» Америку.

Добро пожаловать на новую ступень напряжения,
Напрямую граничащего с умопомешательством!
Всё не будет хорошо.
Телевидение мечтает о завтрашнем дне.
Но мы не те, кто пойдёт следом.
И хватит спорить об этом.

Ну, может я и пед*к, Америка,
Зато меня не будут обсуждать на собрании деревенщин.
А теперь все займитесь пропагандой
И пойте вместе со мной в век паранойи.

Добро пожаловать на новую ступень напряжения,
Напрямую граничащего с умопомешательством!
Всё не будет хорошо.
Телевидение мечтает о завтрашнем дне.
Но мы не те, кто пойдёт следом.
И хватит спорить об этом.

Я не хочу быть идиотом из Америки,
Частью нации, которой правят СМИ.
Информационный век истерии
Взывает к идиотской Америке.

Добро пожаловать на новую ступень напряжения,
Напрямую граничащего с умопомешательством!
Всё не будет хорошо.
Телевидение мечтает о завтрашнем дне.
Но мы не те, кто пойдёт следом.
И хватит спорить об этом.

Я иду по пустынной дороге,
По единственной дороге, которую я знаю.
Мне неведомо, куда она ведёт,
Но для меня она, как дом, и я иду по ней один.

Я иду по этой безлюдной улице,
По бульвару разбитых надежд,
Там, где спит город,
А я один, и я иду в одиночестве.

Я иду в одиночестве,
Я иду в одиночестве,
Я иду в одиночестве,
Я иду в …

Падающие от меня тени – это единственное, что меня сопровождает,
Моё опустошённое сердце – это единственное, что бьётся.
Иногда я хочу, чтобы мне кто-нибудь встретился,
А пока я иду в одиночестве.

А-а, а-а, а-а, а-а, а-а,
А-а, а-а, а-а.

Я иду по этой безлюдной улице,
По бульвару разбитых надежд,
Там, где спит город,
А я один, и я иду в одиночестве.

Читай между строк,
Если всё провалилось, ведь всё в порядке!
Проверь, есть ли во мне признаки жизни, чтобы убедиться, что я ещё жив,
И я иду в одиночестве.

Я иду в одиночестве,
Я иду в одиночестве,
Я иду в одиночестве,
Я иду в …

Падающие от меня тени – это единственное, что меня сопровождает,
Моё опустошённое сердце – это единственное, что бьётся.
Иногда я хочу, чтобы мне кто-нибудь встретился,
А пока я иду в одиночестве.

А-а, а-а, а-а, а-а, а-а,
А-а, а-а, я иду в одиночестве, я иду в …

Я иду по этой безлюдной улице,
По бульвару разбитых надежд,
Там, где спит город,
А я один, и я иду в ….

Падающие от меня тени – это единственное, что меня сопровождает,
Моё опустошённое сердце – это единственное, что бьётся.
Иногда я хочу, чтобы мне кто-нибудь встретился,
А пока я иду в одиночестве.

Holiday
Слышишь шум дождя,
Который обрушивается на землю подобно пламени Армагеддона?
Позор тем, кто умрёт безвестными.

Слышишь, как собаки фальшивят, воя
Под гимн «Вера и страдание»?
Признай, сегодня мы проиграли войну.

Я позволю себе помечтать и не согласиться с пустой ложью.
Это начало конца наших жизней,
А после нас ждёт отпуск…

Слышишь, как барабан звучит не в такт?
Ещё один протестующий пересёк границу,
Чтобы обнаружить, что деньги остались там, откуда он пришёл.

Можно ли ещё раз услышать: «Аминь»?
С десяток человек обернулись флагом,
А на памятник с вставленным кляпом поместили пластиковый пакет.

Я позволю себе помечтать и не согласиться с пустой ложью.
Это начало конца наших жизней,
А после нас ждёт отпуск…

Слово предоставляется делегату из Калифорнии:

Приветствую президента-газовика.
Наказанием вам станет прекращение бомбардировок.
Сотрите в порошок тех представителей верхушек,
Которые критикуют ваше правительство.
Пара ударов – и стекло вдребезги.
Убейте всех инакомыслящих.
Одержать триумф можно лишь открыв огонь.
Но этот путь не для меня,
Просто потому,
Просто потому, что у нас отпуск.

Я позволю себе помечтать и не согласиться с пустой ложью.
Это начало конца наших жизней.
Я позволю себе помечтать и не согласиться с пустой ложью.
Это начало конца наших жизней.

Jesus Of Suburbia Иисус из предместья
Я – сын страсти и любви.
Иисус из предместья.
Я не тот, о ком написано в четырех Евангелиях.
Я вырос на содовой, попкорне и риталине.
Никто не искупал мои грехи в аду,
Даже те,
Которые сошли мне с рук.

Со мной всё в порядке.
Просто я должен быть таким
В выдуманной стране,
Которая в меня не верит.

Почини мне телевизор, сидя на моём распятии,
В моей гостиной или утробе.
Пока мамочки и братья в отлучке,
Можно влюбиться и попасть в долговую яму
За алкоголь, сигареты и Мэри Джейн,
А чей-то кокаин будет сводить меня с ума.

Со мной всё в порядке.
Просто я должен быть таким
В выдуманной стране,
Которая в меня не верит.

В центре земли
На стоянке
От 7 до 11, где я выучился,
Девизом была ложь, гласящая:
«Дом там, где твоё сердце».
Как ни стыдно говорить такое,
Ведь сердца у всех
Бьются по-разному,
Бьются не в ритм.

Город мёртвых
На том конце очередного затерянного шоссе.
Дорожные знаки, направляющие в никуда.
Город проклятых,
Потерянных детей с грязными лицами,
На которых всем по-настоящему наплевать.

Я читаю граффити
В общественном туалете,
Как священное писание супермаркета.
Кажется, в нём исповедовались,
Но оно не сказало многого.
Оно только подтвердило,
Что центром земли
Является край света.
И мне следовало бы меньше об этом заботиться.

Город мёртвых
На том конце очередного затерянного шоссе.
Дорожные знаки, направляющие в никуда.
Город проклятых,
Потерянных детей с грязными лицами,
На которых всем по-настоящему наплевааааать.

Мне всё равно, если тебе всё равно.
Мне всё равно, если тебе всё равно.
Мне всё равно, если тебе всё равно.
[4 раза]

Мне всё равноооооо.

В нас столько дер*ма!
Нас рождают и воспитывают лицемеры.
Наши сердца изменяются, но не остаются прежними
От колыбели до гроба.
Мы дети войны и мира
От Анахайма до Ближнего востока.
Мы – истории и учении
Иисуса из предместья,
Выдуманной страны,
Которая не верит в меня,
Выдуманной страны.
И я не верю!
И мне наплевать!
Мне наплевать! [4 раза]

Нежно любимая, ты слушаешь меня?
Я не помню того, что ты говорила.
Мы сошли с ума, или я помешался?
Пространство, что находится между безумием и неуверенностью,
О, терапия, не могла бы ты, пожалуйста, заполнить вакуум?
Я отстал в развитии или просто вне себя от радости?
Никто не совершенен, но обвиняют меня
В том, что не подобрал лучших слов, а это моё лучшее оправдание.

Жить и не дышать
Значит трагично умереть.
Бежать, бежать прочь,
Чтобы найти то, во что веришь.
Я оставляю позади
Этот ураган проклятой лжи.
Я потерял веру в него,
В этот город, который не существует.

Поэтому я бегу,
Убегаю прочь
К свету мазохизма.
Я оставляю позади
Этот ураган проклятой лжи.
Я ходил в этом направлении
Тысячу и один раз,
Но больше этому не бывать.

Я не испытываю стыда
И не стану извиняться.

Если убегая от боли,
Ты не знаешь, куда пойти,
Если ты стал жертвой
Историй о каком-то другом разрушенном доме...

Ты уходишь…
Ты уходишь…
Ты уходишь…
Ты уходишь из дома…

Wake me up when September ends
Лето наступило и прошло -
Век невинности короток.
Разбуди меня, когда закончится сентябрь.

Как и мой отец, который пришёл, чтобы уйти,
Семь лет пролетели, как одно мгновение.
Разбуди меня, когда закончится сентябрь.

Опять начинается дождь.
Он падает со звёздного неба
И, смешавшись с моей болью,
Превращается в нас.

Поскольку моя память спит,
Помня о потерянном мной,
Разбуди меня, когда закончится сентябрь.

Лето наступило и прошло -
Век невинности короток.
Разбуди меня, когда закончится сентябрь.

Сделай так, чтобы снова зазвучали колокольчики,
Как тогда, в начале весны.
Разбуди меня, когда закончится сентябрь.

Опять начинается дождь.
Он падает со звёздного неба
И, смешавшись с моей болью,
Превращается в нас.

Поскольку моя память спит,
Помня о потерянном мной,
Разбуди меня, когда закончится сентябрь.

Лето наступило и прошло -
Век невинности короток.
Разбуди меня, когда закончится сентябрь.

Как и мой отец, который пришёл, чтобы уйти,
Двадцать лет пролетели, как одно мгновение.
Разбуди меня, когда закончится сентябрь.
Разбуди меня, когда закончится сентябрь.
Разбуди меня, когда закончится сентябрь.

N-Gie,
а нужны только Grenn day?
а evanescence Не нужны?