ИДЕАЛ ЖЕНЩИНЫ Рассказ фотографа

ВЫЕСКА у меня такая... Но это же не вывеска, а прямо Госплан:

„Гигиеническая фотография — ИДЕАЛ ЖЕНЩИНЫ. Цены кооперативные, исполнение довоенное и сверхвоенное. С почтением Жан Карасик".

А хоть ты тресни,— нет заказчиц. То-есть они таки есть, но, пусть им дьявол приснится, разве это заказчицы? Я подаю пробную карточку и улыбаюсь на три с полтиной:
- Вы ж посмотрите, мадам, какой поворот стиля!
И эта же кляча, хотя она и заказчица, полемизирует:
- Поворот довольно паршивый. Удивляюсь, где вы нашли такую рожу.
Так она безразлично хлюпает носом и швыряет карточку прямо в пенснэ.
Ну, хорошо, швыряй, а зачем требовать задаток обратно, когда человек хочет жениться, и вдобавок на Сонечке? Ой, Сонечка... Это-таки тоже двадцать одно огорчение. Могла бы, кажется, выйти замуж, имея такой нос, который дал бог или там религиозный опиум; так нет — она думает, что у нее нос пуговкой, как у греческой Аспазии.
Я забыл сказать, что мой жениховский подарок Соне был - ее увеличенный в десять раз портрет. Нос я уменьшил в два раза. Но ей мало. А скажите, пожалуйста, зачем вам нос у любимой женщины, если отец ее имеет магазин готового платья?
Хорошо, Соня, я уменьшу твой нос в пятнадцать раз. Что тебе надо еще?
Идиот, — сказала она: — у тебя нос, как у дикой утки, и у меня тоже — что получится из наших детей?
И, знаете, так хлопнула меня фотографией, что между нами теперь уже все кончено.
- Карасик, — сказал я себе: — всякая глупая женщина хочет быть красивой. Хорошо, пусть будет красивой. Это недорого стоит. Ты пострадаешь только на новые брюки.

Я так и сделал. Продал свои новые брюки за 37 рублей 50 копеек и купил 8 альбомов всемирных красавиц. Теперь у меня заказчиц в два раза больше, чем безработных актеров на бирже.
Я открываю альбом и говорю:
— Обратите виимание, мадам, на счастливое совпадение. Видите эту картинку? Это же вы пятьдесят лет назад в изображении знаменитого провизора Рафаэля. Вам это нравится?
Ей, конечно, не нравится. Прическа не модная. Но это же, говорю, пустяк. Выбирайте из альбома любую.
Она выбирает не прическу, а Эйфелеву башню, хотя и сомневается, сделают ли такую русские парикмахеры.
— Мадам, — говорю: — зачем вам парикмахеры, если я, Жан Карасик, за лишний рубль могу пристроить к любой голове Исаакиевский собор. Это называется фото-монтаж.
Мадам колеблется, но я предлагаю одеть ее в самое модное платье и дать к правую руку букет самых красивых роз из Ниццы. Мадам с восторгом платит задаток.
Теперь вам понятно, почему я уже купил золотые часы и переехал в новое помещение?

[показать]

Но, не угодно ли, такой случай. Приходит ко мне молодая интеллигентная девушка в промоклых галошах и просит снять ее не под Фрину, которую греческий нарсуд приговорил к раздетому состояниго, а просто так себе, снять в блузке от Моссельпрома.
Не хотите ли уклассичить носик?
- Снимайте, как есть.
Карточку ей, видите ли, надо послать жениху, с которым она случайно завела научную переписку и нашла какую-то там красивую душу.
- Но это же современный предрассудок, мадам!
Она не соглашается. Хорошо. Пусть будет так.
Уж если бросит, думаю, карточкой в нос,— не страшно: и пластинка плохая, и бумага неважная, не жалко.
Но ей, представьте, понравилось, хотя карточка вышла такая, что Соня разбила бы мне три физиономии, если б только нашла их. Но слушайте дальше.
Через неделю я встречаю эту ненормальную заказчицу в Народном Саду. Анфас — грустный и даже нос сверх комплекта распух.
- Здравствуйте, — говорю: — мадам. Наверно, у вас семейные огорчения? Как ваше имя?
Представьте, оказалось, что ее Соней зовут, хотя она и не понравилась тому человеку, которому посылала мою фотографию. Я так и знал, что нос подведет. Нос у нее был грушей.
— Соня,— сказал я: — нет ли у вашего папы магазина готового платья?
Сказала: — нет.
— Не согласились бы вы стать моей женой? Мне до зарезу нужен неглупый помощник. На нос я не обращаю внимания, если он помещается не над ухом.
Соня подумала месяца два и сказала, что мой нос — тоже нелепый и смешной предрассудок.

Перед свадьбой я снял ее в костюме с лицом Клеопатры. Вы можете видеть этот портрет у меня в приемной. Женщины прямо восторгаются:
— Удивительно, — говорят: — как вышла. В натуре — так себе, ерунда, а на фотографии - настоящая Клеопатра.
Я, конечно, не показываю им настоящий портрет Сонечки в спальне. Там с лица такая груш дюшес вместо носа торчит, что Сонечка прикрывает его занавеской, но я возражаю:
- Зачем это, Соня? Честное слово, умная голова стоит дороже римского носа.

И. ЛОМАКИН
___________________
Советское Фото 1926 г.