Это цитата сообщения Hooker Оригинальное сообщение

Сука старая. (21+)

Юленька была хорошей девочкой в свои двадцать два. Она любила умные книжки и терпеть не могла всякую бессмыслицу. Например, она не выносила восторженных людей и асфальтоукладчиков. А рядом с ней, по соседству, жил Паша, тоже очень хороший мальчик. Но ему было уже под пятьдесят, а жены не было. Детей, конечно, тоже. И не то, чтобы он не любил детей или женщин - просто он был очень хороший и тоже не любил бессмыслицу. Он понимал это так: "Если у меня у самого ни в чём не наблюдается смысла, то как же я смогу представлять ценность для кого-нибудь другого?" Вот поэтому у него и не было ни жены, ни детей. Юленька с Пашей часто трахались. Нудно, долго и без энтузиазма. Сами они это очень не любили - потому что если они трахались, то совсем не высыпались. А когда они не высыпались - они очень непродуктивно работали. Когда Юленька непродуктивно работала, она боялась за свой стаж, а когда Паша непродуктивно работал - он боялся за свой выход на пенсию.
Однако, трахаться приходилось регулярно. Чтобы не нервничать попусту. Юленька с Пашей вообще не любили нервничать. И друг друга. А ещё они не хотели любить своих родителей, но любили, потому что так заведено. Хоть и бессмыслица - но заведено. Священный к трепет к тому, что как-то заведено, у Юленьки и Паши был значительно сильнее их нелюбви к бессмыслице.
Когда мама приезжала к Юленьке, она тихо плакала, пила и много причитала. Папа к Юле не приезжал, а только говорил за глаза, что она дура и вконец пизданулась. К Паше родители не приезжали очень давно. Потому что умерли.
Ещё в подъезде, где обитали Юленька и Паша, жил кот Семён. Кот Семён был старый и злой. Было только две вещи, которые он не то, чтобы любил, а хотя бы не отвергал: это салака и семидесятишестилетняя Аврора Степановна, которая его этой салакой и кормила.
Однажды Паша возвращался с работы и нёс домой лопату. А Юленька к тому времени уже вернулась с работы и как раз вышла выхлопывать ковёр. Паша уткнулся носом в этот ковёр, но тактично промолчал. Юленька же громко вскрикнула, уронила ковёр и побежала, голая, в сторону Липецка. Это расстроило Пашу, он забежал в подъезд, а там, к своему великому несчастью, Аврора Степановна как раз накладывала Семёну под нос несвежую салаку. Паша сразу же это заприметил, размахнулся и ёбнул лопатой прямо по бабулиной жопе. Аврора Степановна ахнула и ебанулась на кота, отчего последний, взвигнув, помер под стасорокакилограммовой тушей. Паша откинул лопату и начал пиздить своими кирзовыми сапогами Аврору Степановну прямо по ебалу, методично приговаривая: "Сука старая... Вот же сука старая... Сука старая... Вот же сука старая..." Аврора Степановна хрипло и нечленораздельно вторила ему в такт. Когда она начала сбиваться на монотонный хрип, Паша сорвал с неё панталоны, приподнял старушечью жопу себе на колени и начал потрахивать, всё так же методично повторяя: "Сука старая... Вот же сука старая... Сука старая... Вот же сука старая..." Аврора Степановна вскоре притихла, потому что померла. А Паша её дотрахал, насрал на кота и повесился. Но не оттого повесился, что бабку убил и трахнул, а оттого, что на кота насрал. Ведь Паша не любил бессмыслицу больше всего на свете, а срать на кота, в общем-то, было вовсе и незачем. Паша взревел по-медвежьи, ёбнул себя с размаху лопатой, крепко связал рваные панталоны, вылез на козырёк подъезда, сунул голову в панталонную петлю и, не переставая рычать, прыгнул вниз. Панталоны, естественно, порвались во второй раз, но Паша настолько был огорошен присутствием смысла в собственном поступке, что помер от радости и удивления.
Юленьку, говорят, нашли под Липецком. Она сколотила себе избу, сложила печку, спиздила где-то корову и стала приторговывать мясом. По сей день во всей Липецкой губернии не сыскать говядины вкуснее, чем у Юленьки. Потому что коровы понимают, когда их любят.