Когда яснеет воздух и на землю,
Как утешение, роса нисходит
Стопой невидимой, неслышанной и
нежной,
Как все несущее успокоенья сладость,
--
Ты вспоминаешь ли, горячая душа,
--
Какою жаждою томилась ты когда-то
По ниспадающим с небес слезам-росинкам,
Усталая в изнеможенье жалком,
Под злыми взглядами спускавшегося
солнца,
Спешившего тропинкой пожелтевшей
Злорадно ослеплявшими лучами
Между дерев, черневших вкруг меня.
Ты истины жених? так тешились
они.
Нет, ты поэт, и только.
Ты хищный, лживый, ползающий зверь,
Который должен лгать,
Под маской хитрой жертву карауля,
Сам маска для себя
И сам себе добыча.
И это истины жених? О нет!
Лишь скоморох, поэт, и только!
Хитро болтающий под маскою затейной,
Ты, рыскающий вкруг, карабкаясь,
всползаешь --
По ложным из нагроможденных слов
мостам,
По лживым радугам среди небес обманных.
Лишь
скоморох, поэт, и только!

И это -- истины жених? О нет!
Ты не стоишь холодный, неподвижный,
Как образ божества, спокойный,
Как изваяние его пред храмом,
Как врат Господних страж...
Ты добродетельной устойчивости враг,
Не в храмах дома ты, а в дикой чаще,
Ты полн упрямого, кошачьего стремленья,
Рад выпрыгнуть в окно под всякий
случай
И лесу девственному рад кричать
приветно,
Что в чаще непролазной ты носился.
Средь пестрых хищников в косматых
шкурах,
Греховной красоты здоровья полный,
--
Что, сладострастно ноздри раздувая,
Насмешливый в блаженстве кровожадном,
Ты хищничал и крался полный лжи.

Порой орлу подобно с высоты,
Уставив в глубину недвижный взгляд,
В свое владенье, в пропасть
смотришь долго,
Как, вглубь стремясь, она все ниже,
вниз
Змеится кольцами, спускаясь внутрь
--
И вдруг
Затем
В падении отвесном
Полет, как меч, направив,
В ягнят ударил ты,
Стремительно бросаясь с хищным жаром
Терзать ягнят
Со злобой против всех овечьих душ
И яростно кипя на все, что смотрит
Овцеподобно, ягнеоко и курчаво,
С приветной тупостью ягнят молочных.

Вот так
Пантеры свойств, орлиных качеств
Исполнены поэта ощущенья,
Они твои под тысячью личин.
Твои,
поэт и скоморох!

Ведь это ты, признавший в человеке
Так безразлично Бога и овцу,
И божество терзая в человеке,
В нем также и овцу терзаешь ты,
Терзаешь, радуясь.

Твое блаженство в этом,
Блаженство злой пантеры и орла,
Блаженство скомороха и поэта.

Когда яснеет воздух и луна
Серпом зеленоватым между тучек,
Среди полос пурпурных вдруг мелькнувши,
Прокрадется, завистливо, как враг,
Дневного света враг, --
Она все ближе, ближе подступает,
Подрезывая тайно, постепенно
Ковры из роз, гирляндами висящих,
Пока цветы с головкой побледневшей
Не опрокинутся в ночную тьму.

Так я упал когда-то с высоты,
Где в сновиденьях правды я носился
--
Весь полный ощущений дня и света,
Упал я навзничь в тьму вечерней
тени,
Испепеленный правдою одною
И жаждущий единой этой правды. --

Ты помнишь ли еще, горячая душа,
Как мы тогда томились этой жаждой,
Томились тем, что ты в изгнанье
вечном
От всякой правды далеко,
Лишь скоморох, поэт, и только.


Вот такой вот стих через полтора года после 2 предыдущих судите сами Выплеснул все что накопилось ....
[470x625]