"Человек так устроен, что он всегда себя защищает. Это некий инстинкт самосохранения в нас говорит. Мы защищаем себя, когда видим внешнюю опасность, будь то физическую, моральную, политическую, – когда видим опасность, мы себя непременно начинаем защищать. Защищать словами, делами, выстраиванием целой стратегии обороны. Чем больше опасность и чем больше у человека возможностей, тем сильнее эта линия обороны выстраивается. А иногда это не просто оборона, но нанесение упреждающих ударов, нападение, чтобы защитить себя. Вот этот инстинкт самосохранения работает и во внутренней нашей жизни, но порочном и искаженном виде. Мы оправдываем и защищаем самих себя, в том числе и перед своей совестью. Мы постоянно говорим себе о том, что мы правы в том или ином конфликте, что мы, безусловно, верно действовали. Очень редко мы подвергаем себя внутренней критике, не говоря уже о том, что болезненно реагируем на критику внешнюю.

Человек, который не имеет навыка внутреннего самоанализа, не имеет навыка препарировать свойства, качества и проявления своей души, не подвергает своему суровому суду, такой человек не видит греха в себе. Иногда такие люди, приходя на исповедь, совершенно искренне говорят священнику в ответ на то, чем вы согрешили: «Да ничем, батюшка, я никогда не согрешил». В этом ответе свидетельство о том, что человек никогда не думал о своей внутренней жизни, не подвергал себя этому беспристрастному внутреннему суду. А Богу нужен этот суд. Кто сам себя умеет осуждать внутренне, кто сам себя умеет подвергать наказанию за соделанное зло, тот на Суд не приходит Божий, а приходит от смерти к жизни.

Страшный Божий Суд возмещает и восполняет нашу неспособность судить самих себя. Покаяние – это и есть беспристрастный суд, который мы о себе выносим пред лицем Божиим.

Покаяние – это так же перемена ума и сердца, потому что, когда судим себя строго, то понимаем, что до бесконечности выносить над собой этот строгий суд невозможно, нужно менять свою жизнь, чтобы суд не был таким строгим.

То, что совершил мытарь, – это и был суд над самим собой: «Господи, будь милостив ко мне грешному». Он сознавал свой грех, он понимал, что только Бог мог снять с него эту тяжесть, что только Бог может его простить, и обратил ко Господу из глубины своей души, может быть, напрягая последние внутренние силы, которые у него были, этот плач, этот призыв, эту мольбу.

Религиозный человек отличается от нерелигиозного тем, что он способен анализировать свою внутреннюю жизнь, выносить себе суд и, обращаясь к Богу, просить простить ему его грехи и помочь исправить жизнь. Такой человек становится внутренне очень сильным. Он не чувствителен к злословию людей, потому что точно знает, в чем он пред Богом согрешает, а в чем он невиновен. Такой человек не подвержен воздействию клеветы, пересудов, потому что все, что не волнует его совесть, для него не является значительным. Он становится сильнее своих обидчиков, если это обидчики не справедливые. И он становится сильнее не потому, что он сам по себе силен, а потому что в ответ на его покаяние, на его молитву Бог прибывает вместе с ним. И Божественная сила подымает человека как бы на крыльях, возвышая его над другими, над обидчиками, конкурентами, интриганами, над всеми теми, кто создает искусственные конфликты. Такой человек, который сверху вниз смотрит на всю эту грязную человеческую возню, не превозносясь над людьми, ограждает себя великой стеной, великой защитой, которую не способна разрушить человеческая зависть, злоба и коварство".

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, 8 февраля 2009, Успенский кафедральный собор, г.Смоленск