Просветленный человек, пока он жив, работает через свое присутствие, через свою любовь, через свое молчание. И когда он умирает, он не исчезает; он просто распространяется по всему существованию.

Рамакришна умирал, и его последние наставления жене были таковы ... В Индии, когда муж умирает, жена носит траур. Она не может носить разноцветную одежду, ей приходится брить голову - у нее не может быть волос; она не может использовать украшения, даже самые дешевые стеклянные браслеты - она должна их сломать. Но перед смертью Рамакришна позвал Шарду, свою жену, и сказал ей: «Помни, ты никогда не станешь вдовой. Я умираю, но я буду здесь. Я не буду ограничен телом, но ты любила не только мое тело; ты любила меня, мое сознание. Так что не становись вдовой. Носи красивую одежду; просто чтобы радовать меня, носи все прекрасные украшения, которые я тебе дал. И помни... »- он очень любил вкусно поесть - он сказал: «Помни, не забывай готовить для меня свои прекрасные блюда. Я не смогу их съесть, но даже аромат твоей еды будет для меня пищей. И не забудь приготовить должным образом мою кровать, особенно противомоскитную сетку.»

Его ученики чувствовали себя очень неловко: «Что он говорит? Он сошел с ума? Умирающий просветленный беспокоится о москитной сетке…». Шарда почти тридцать лет, что прожила после его смерти, следовала его указаниям. Она готовила еду для него точно так же, как готовила ее, пока он был в теле. Она приносила еду в его комнату - а там никого не было - и говорила: «Парамахансдев, твоя еда готова». Она сидела там, как и раньше, с веером в руке. В комнате никого не было. Ученики пытались убедить ее: «Это абсолютно безумие; ты все время машешь веером, а там никого нет ...» Она сказала: «Может быть, для вас нет; но для меня есть».

Она застилала его кровать так, как ему нравилось, со множеством покрывал. Она позаботилась о противомоскитной сетке, чтобы внутрь не проник ни один комар.

Мало кто понимал Шарду, но она действительно любила Рамакришну - не то тело, в котором он был, а его самого, его существо. Теперь тела больше нет, но существо распространилось по всему существованию; он стал больше, чем был раньше.