В колонках играет - Maksim

Осень 2005 года. По настоянию отца я поступаю в филиал Хибинского Технического Колледжа на специальность «Бугалтер-экономист». И тут же забываю про учебу. День за днем гуляю, пугаюсь своих одногруппниц, но, осознав, что с ними мне общаться еще около 2х лет, пошел таки отметить первую стипендию. Возвращался пьяный и с 2мя девушками – Олесей П*(фамилия удалена по просьбе неизвестного лица) из Апатит и оленегорской Ксюшей Д*(фамилия удалена по просьбе неизвестного лица). Еще недельку с ними погулял, встретил Олеськин день рождения, и собрался на недельку в поход. «Рубежи Славы» - полная здорового патриотизма увеселительная прогулка по родному краю, пешком и в любую погоду. Нам, кстати, с погодой сильно повезло – снег так и не выпал. Зато все остальное нам было продемонстрировано – дождь и холод, солнце и жара.
Под это дело в первый раз вкусил «запретный плод» с Ксюшей, а на следующий день ушел.
Еще в первый день встречи нашей туркоманды, заметил, что с нами идет одна девочка – одиннадцатиклассница, Маша. Сразу подумал, что поход будет не скучным. А когда два человека из шести - ее одноклассники (или кто они там были) - не пошли, и нас осталось только четверо, стало еще веселей. Продуктов-то рассчитывали на шестерых и зачем все это тащить вчетвером? – эти вопросы пришлось решать в утро отъезда. Перекинули рюкзаки, и я сразу понял, что придется со всем этим на плечах еще изображать веселого парня, потому что грустить в таких вещах – бесполезно и вредно. К счастью, на месте оказалось, что первые несколько дней самые тяжелые вещи поедут на машине, и за это время предлагалось все лишнее просто съесть.
А на вторую ночь началось. Наша старшая – Таня, решила поспать на улице под звездами у костра, а до этого полночи пела песни вместе со всем лагерем, наш четвертый попутчик нашел себе сразу двух девушек в четырехместной палатке и ушел к ним ночевать. А мы с Машей остались вдвоем. И сразу же этим воспользовались – начали с поцелуев и ласк, и чуть было все это не переросло во взрослый секс, но мы вовремя остановились.
Худо-бедно, но этим же поход и закончился…
А после похода во мне сыграл нездоровый патриотизм, или же выплеснулось слишком много мужских гормонов в кровь, но я… ПОШЕЛ В ВОЕНКОМАТ.
Наверно, именно тогда я и сошел с ума, но я знал – через год Маша оканчивает школу и спокойно уезжает учиться в мой (и ее) любимый Санкт-Петербург, а я остаюсь в этом уже порядком надоевшем колледже и городе.… И поэтому полгода разлуки и последующее поступление в военное училище в том же Питере казалось мне более реальной перспективой. А потом Маша показала мне цитату: «Разлука – это ветер для огня любви; сильный ветер задует маленькое пламя любви, но большой костер разгорится еще сильней».
Но внезапная новость – у Маши температура 35,4 градуса, обморок, ее забрала скорая. Пошел проведать ее в больницу – она тогда ждала узи брюшной полости. И через пару дней утром звонок:
- Приди, пожалуйста, приди!
- Но ведь еще рано, меня к тебе не выпустят…
- Я сама спущусь, только приди, прошу тебя!
- Хорошо, скоро буду.
Быстро собираюсь (утро все-таки!), одеваюсь, почти лечу, на подходе звонок, что уже пришел. Захожу в маленький больничный холл, прохожу в коридор – идет, на ходу плачет и, как шла, так и уткнулась носом мне в плечо – плачет. Что случилось-то? Молчит. Веду в холл, усаживаю рядом с собой на скамейку. Наконец она успокоилась, и почти ровным голосом сообщает, что нужно удалить желчный пузырь…(к слову, операцию позже сделали в Мурманске при помощи лазера, и, с ее слов, все теперь в порядке)
Но это ощущение беспомощности плачущей на твоем плече девушке попало в мою галерею жизненного опыта с пометкой «Хранить Вечно».
Последний вечер с ней вместе. Сначала на каток, но понимаю, что Маше это сейчас не надо, и увожу ее пораньше с сеанса. В кафе-баре «Сашенька» долго-долго шепчу ей на ушко: «Машенька, звездочка, я люблю тебя! Люблю, люблю, люблю…», - на все лады повторяя это слово и целуя ее, совершенно никого не стесняюсь.
Дальше были мои проводы – тихие семейные посиделки с коньячком и тихой музыкой. Потом Маша рассказала мне, что поздно вечером я прибежал к ней, долго прощался и все никак не мог уйти (лично я помню только ее лестничную клетку и закрытую дверь – ни как я там оказался, ни как шел домой – ничего этого в памяти не осталось).
Попав в часть, я перенес сильное психологическое потрясение – разлуку с родными, перестройку под строгий режим, большой объем работ и прочие прелести армейской службы. После медицинского осмотра я угодил в лазарет, и медсестра (тоже Маша, только старший сержант и лет на 7 меня старше) назвала меня трудоголиком – я брался за любую работу в любом количестве. Мне так было проще переносить адаптацию к военной жизни.
Часто мне снилась Маша, и ничего удивительного, в том, что я начал писать ей стихи. Письма с подобием стихотворных строк с претензией на оригинальность уходили если не каждый день, то уж через день точно.
Потом – присяга, служба. Я ни на минуту не давал себе забыть, что из армии мне еще поступать в военное учебное заведение. Память услужливо подсказала мне название – Военный инженерно-космический университет им. Можайского. И я стал развивать эту мысль у офицеров. А потом подвернулась реальная возможность – я оказался полезен «большим звездам» и мне помогли с проведением всех моих документов по инстанциям.
И вот – июнь. Приходит вызов из Военно-космической академии им. Можайского, меня быстренько собирают и отправляют в Санкт-Петербург. Там на перроне меня встречает мама. Сколько тогда у меня было радости!
А еще у меня появилась, наконец-то, связь с внешним миром – телефон! И я мог часто-часто звонить Маше и разговаривать с ней и ждать уже такой скорой встречи.
Однако именно мои частые звонки в конце концов ей надоели, к тому же я имел пару разговоров с ее мамой – все это привело к полному игнорированию моих звонков и смс-ок…