Честно сказать, при первой встречи с ним, я не думала, что этот человек может ответственно и с энтузиазмом превращать действия в работу.
Человек, который пил без остановки, виляя все на больной организм, нуждающийся в постоянной дезинфикации спиртным. С первой же встречи, он старательно рассказывал мне наикрасивейшие рассказы о местах, сильно напоминающих ему вид из окна поезда Москва – Санкт Петербург. Хоть в темноте, нельзя было ничего увидеть, кроме своего отражения, он чувствовал радость. Ту отчаянную детскую радость московского работяги, едущего на дачу.
В психологии своей физики, этот человек ни чем не отличался от хронического алкоголика. Эти безудержные нервные агонии с испаринами на лице. Потеря концентрации, путаящая действия со здравым смыслом, заставляли меня покупать ему спиртное, как батарейку к своему заезженному плееру. Так, как мы работали вместе, как брат и сестра, бригадир и работник, муж и жена, бок о бок, в незабываемой работе на Лиговском, мне, суждено было быть с ним рядом, и привыкать к особенностям его внутреннего мира. Сорокалетний мужчина, с душой юнца, совершенно не знающий смысла в жизни, убивающий себя каждый день, или живущий, как один день. Он вел себя, как всезнающий мальчик, который обижался при любом наказании и радовался при похвале. Он любил, когда им разумно руководили и не пользовались его болезненным диагнозом. Кстати, диагноз он поставил себе сам, еще очень давно.

Его душа, за грязными, изрезанными пальцами, дистрофичной фигуре и нелепой старенькой одежонкой, казалась такой чистой и легкой, что у каждого человека появлялось сострадание и радость за то, что он бескорыстно и смело отдавал все любимым людям. Он любил воспоминания, как дождик в жару. Он находился одной ногой в своих детских фантазиях, а другой в больной и несчастной реалии. Нельзя сказать, что ему было все равно, ему нравилось нравиться людям, и к сожалению только это держало его на этом свете. На протяжении десяти лет, его тело упивалось, а душа находилась в прослойке между будущем и прошлым. Он не двигался в перед и не уходил назад. Он просто сосуществовал, для нас, для себя, для мамы и сына.

Мы сидели с ним на лавочке, пили пиво, и он меня попросил чтобы я бросила курить и наконец родила здорового мальчика. Приводила его к нам на работу и радовала нас своим ребенком. Потом он меня проводил до метро и поцеловал в щеку, как и нужно старым закадычным друзьям.

В воскресенье, в девять вечера он умер. И завтра я буду его хоронить.
Я скучаю по тебе, Артем Фролов.