Пауза
Ut queant laxis
Resonare fibris
Mira gestorum
Famili tuorum
Solve polluti
Labii reatum
Sancte lo…


- Вот я те щас поколдую, шавка магическая. Вот я те врежу.
- Ой...
Благообразный старичок ловко подобрал полы одеяния и резво побе­жал прочь. Незавершенное заклина­ние рассеялось в морозном утреннем воздухе.
- А вот скажи мне, Фафнир, - рявкнул орк, обращаясь к своему то­пору, - кого мы сейчас будем резать?
- Меня бьют! - завопил маг, хотя отчасти это было неправдой: бить его только собирались. Но Кассандра воз­никла мгновенно. Некое чутье Глав­ного Файтера постоянно швыряло ее из одной вражеской каши в другую, чтобы защитить товарищей своим те­лом - стройным и вертким.
- Кассандрочка, милая, извини, что отвлекаю, - закашлялся стари­чок. Девица привычно заработала двумя клинками, как всегда, хмуро и без лишних эмоций. Орк рычал, отби­ваясь топором, впрочем, без особой надежды на победу. Поднырнув под его жилистую руку, Кассандра с чав­каньем... мечи в плоть... красным... И упорхнула...
Черная кровь на снегу исходила густым паром. И магу от этого зрели­ща безумно захотелось горячего, об­жигающего кофе.
- Холодно-то как, ей-богу, - маг вздохнул и направился к заснежен­ному утесу прятаться от пронизыва­ющего ветра. А оттуда, глядишь, можно припустить чем-нибудь теп­лым. Огненным шаром, например.
У утеса, привалившись головой к мшистому камню, валялась закован­ная в латы фигура. Маг оторопел, уз­нав партийного варвара.
- Эй, ты, ты чего? А ну в бой, быст­ро. Касси там надрывается.
- А я оглушен, - лениво прозвуча­ло из-под забрала. - Не пойду никуда.
- Чего?
- Того.
- Мировая Энтропия, дай мне тер­пения, - вздохнул маг. - А ну кыш драться, оглоед!
- Да иду, иду, - варвар был, хоть и ленив, но не упрям. Уж лучше совсем остаться без головы, считал он, чем слушать старого зануду.
- Не партия, а черт-те что, - маг потер сухие ладони, вслушиваясь в звуки битвы сквозь завывания ледя­ных ветров. Тут сквозь общий метал­лический шум прорезался отчаянный хриплый голос. Партийный бард вспомнил-таки о непосредственных обязанностях.



Люди больше не услышат
Наши юные смешные голоса,
Теперь их слышат только небеса.
Люди никогда не вспомнят...


- вопил он.
К чему эта песня? Баал его знает. Бард, по общему мнению партии, был обижен при генерации, а на таких не сердятся, хотя его “боевая песнь” попортила приключенцам немало крови.
Сбитый с толку "пением" маг тщетно пытался вызвать перед глаза­ми пиктограмму нужного заклинания. Завывания барда метались в черепе, сминая в кашу мозги. Нужные слова никак не приходили на ум.
Лагерь орков на перевале дожи­вал последние часы. Кассандра кру­тилась проворной ломтерезкой, тан­цуя в струях северного ветра. Варвар опрокидывал врага булавой и давил авторитетом. Где-то поблизости гром­ко отдувалась жрица, ворочая топо­ром и сетуя на нелегкую женскую до­лю. Была она темна волосами и широ­ка в бедрах, что всегда влекло к ней флегматичного до окружающих вар­вара.
Вот и сейчас, раздавив булавой... пару... чвак... плюх, и снова красное, варвар отправился переброситься па­рой слов с ухватистой жрицей (умол­чим, чье болезненное воображение назвало ее Лолитой).
- Ло, мне кажется, что ты меня разлюбила.
- Опять за свое, - она даже не пог­лядела в его сторону, пытаясь высво­бодить топор из чьей-то гостеприим­но распахнутой грудной клетки.
- Но я...
- Потом, варвар, потом. Займись делом.
Заняться делом было необходимо, ведь в битву ворвались новые зеленокожие нелюди. Они блестели потны­ми мускулами и щетинились сталью. Эта волна свежей орочьей крови зах­лестнула рассыпанную по полю пар­тию. Старый, но прыткий (иначе не дожить до старости) маг лихо рассы­пал вокруг комья паутины и ретиро­вался за утес. Бард заходился в исте­рике, потому его не трогали - боя­лись. А вот партийной ломтерезке влетело по полной программе.
- Убили, - ахнул маг, выглядывая из-за утеса.
На месте быстрой, разящей, но все-таки смертной Кассандры лежал аккуратный холм. То был нехитрый скарб воительницы: клепаный доспех, еще хранящий тепло хозяйки, и пара катанообразных клинков, выма­ранных густо и буро.
- Все к чертям, - кашлянул маг, баюкая в ладонях зреющий огненный шар. - Эй, Ло, ты куда смотришь?
Ло, однако, смотрела куда надо и уже шептала в сторонке слова воск­решения. А варвар, как обычно, охра­нял заклинательный ступор своей пассии. Маг вздохнул облегченно и разрядился сгустком пламени в толпу некрасивых существ, глумливо обс­тупивших место гибели Кассандры.
- У-у-у-урррр-р-р-р, _ кричали орки, сгорая. Но из костяных земля­нок, из густых кустов, из снежных сугробов уже выбегали новые. Крас­ные кружки исходили злобой. А обмо­танный тряпьем орк-шаман потрясал посохом из человечьего хребта, от­равляя воздух словами на чужом языке.



Тырла-матырла, тырла-матырла
Тырла-матырла моя
Тырла-матырла, футырла-чувырла
Кутырла-бу тырла моя


Партийный бард подавился воп­лем и упал подбитой сойкой, сотряса­ясь всем телом в приступе жестокой рвоты.
- Э, не дело это, - подумал маг. Бард хоть и никудышный, но свой. Жрица там временем закончила с волшебством и взялась за топор, но­ровя в сече ненароком соприкоснуть­ся с варваром. Вдвоем они демонтиро­вали пятерых орков, успев обменять­ся торопливым поцелуем. Кассандра стряхнула постперерожденческое оцепенение, стоя в чем мать родила посередь жестокой сечи. Партийцы к виду голой Кассандры остались рав­нодушны. А вот орки, все как один, замерли то ли в изумлении, то ли в отвращении. Воспользовавшись пос­ледним обстоятельством, Кассандра метнулась вперед. Туда, где среди об­горелых тел лежало ее воинское иму­щество.
Орки вышли из ступора, поняв, что Касси легче заколоть в первород­ном виде, нежели при броне. Девушка скользила в смрадном воздухе в уз­ком извилистом коридоре между мелькающими всюду топорами и ята­ганами. Вертелась и змеилась, прос­кальзывая зернышком между жесто­кими жерновами. И, наконец, прыж­ком приземлилась на свое добро, от­делавшись парой багровых царапин.



А вы никогда?

Никогда не задумывались, как мо­жет воскрешенный файтер во время боя облачиться в доспехи и распихать весь свой инвентарь по сумкам и кар­манам?

Помощь воину приходит свыше, откуда часто жалит липкое прикосно­вение курсора. Боги ниспосылают ее, волшебную и завораживающую. Ли­куйте, люди и орки. Остановись, мгно­венье, - ты прекрасно.



Game Paused

Растянувшийся от горизонта до горизонта (хотя от этого не ставший сколько-нибудь заметным) пробел приходит в движение. Пауза рожда­ется мгновенно, и вот уже глубокое небо Долины Ледяных Ветров завола­кивает напряженным гулом.

Все падает снег на землю. Касса­ндра садится на корточки и принима­ется рыться в своем инвентаре. Рядом застыла орочья туша, и судорога пау­зы свела жилистую, как канат, руку, в которой зажат топор. Лезвие всего в полуметре от покатого плеча Касса­ндры, отмеченного парой родинок. Го­раздо ближе - наконечник копья, ед­ва не коснувшийся живота.



Game Paused

Варвару очень понравилось, что в кои-то веки он замер в эффектной и достойной мужчины позе. Стоит по­терпеть ради того гармоничного узо­ра, который являют его разбросанные в пространстве конечности. Рука с бу­лавой возвращается из чудесного по­лукруглого путешествия, задев по пути пару перезрелых тыкв.

Ло повезло меньше. Руки вскину­ты вверх в страшном замахе, спина выгнута. Кажется, нагрудник закры­вает ей обзор. Не очень романтично.

Маг и в жизни не любил много двигаться, потому пауза не сильно ему мешала. Он любил это время спо­койствия, когда можно было посвя­тить себя главному труду жизни - изучению природы кружков. Что же есть этот светящийся круг под каж­дым живым существом (исключая птиц)? И, что удивительно, цвет кружка зависит не только от его хозя­ина, но и оттого, кто смотрит. "Это ж кем нужно быть, чтобы видеть под орком изумрудно-зеленую отметину?" - думал маг. Вероятнее всего, другим орком. Хотя, мысль о том, что под их грубыми, грязными ступнями может блестеть зеленое и дружественное, магу глубоко претила.

Кассандра медленно и неспешно облачалась в мятую рубаху, поверх которой вскоре легла тяжесть брони. Орки явно злились, но не в силах бы­ли преодолеть чары паузы. Где-то внизу, на залитом кровью и рвотой снегу, валялся бард.



Game Paused

Кассандра подняла клинки и за­мерла.

Больше не шевелилось ничего. Застыло скульптурной композицией, нарушающей законы биологии и гра­витации, как, например, орк, пойман­ный паузой в прыжке и неслышно ворчащий проклятия. Две стрелы недвижимо висели против варвара, только сейчас он заметил хищные на­конечники.

Но где же повторное движение не­бесного пробела? Нет, все по-прежне­му недвижимо и покойно. Прекратил падать снег, и динамика окончательно покинула мир. [показать]