Это цитата сообщения franky_boy Оригинальное сообщение
Сухой закон Николая II
Прекрасных слов напрасна трата,
Я на людей смотрю, дрожа:
Всесильна власть денатурата, –
Увы, еще сильней «ханжа».
Из газет 1915 г.
Новое, непривычное для москвичей состояние – эпоха всеобщей трезвости – началось с обязательного постановления, подписанного 16 июля 1914 г. Свиты Его Величества генерал-майором Адриановым. В распоряжении главноначальствующего г. Москвы, расклеенном по всему городу – на афишных тумбах, стенах домов, заборах, – говорилось:
«Воспрещается, на время с первого дня мобилизации впредь до особого объявления:
1. Продажа или отпуск, под каким бы то ни было видом, спиртных напитков лицами, не получившими в установленном порядке разрешения на производство торговли питиями.
2. Продажа или отпуск спиртных напитков, как распивочно, так и на вынос, в частных местах продажа питей всех категорий и наименований, пивных лавках и буфетах, на станциях железных дорог и при театрах и прочих увеселительных местах, за исключением ресторанов 1 разряда, клубов и общественных собраний, причем, однако, из сих последних мест продажа на вынос не допускается...
…Лица, кои окажутся виновными в неисполнении, или нарушении сего обязательного постановления, подвергаются в административном порядке заключению в тюрьме или крепости на три месяца, или аресту на тот же срок, или денежному штрафу до 3.000 рублей.
Настоящее постановление распространяет свое действие на территории города Москвы и тех пригородных участков, которые в полицейском отношении подчинены московскому градоначальнику».
«Радость по поводу отрезвления и желание продлить его, – писала газета «Утро России», – охватило даже такие элементы, среди которых горькое пьянство было особенно развито, как, например, ломовые извозчики. Они счастливы, что теперь могут значительную часть своего заработка отправлять семьям, в деревню. Вот что пишет правление московского общества взаимопомощи «Грузовоз» в своем заявлении на имя и. о. городского головы:
«Результат временной меры – запрещения торговли крепкими напитками и пивом в г. Москве во время мобилизации – ярко сказался на нашей отрасли труда – ломовом извозопромысле. Ломовой извозчик, типичный представитель всего грубого, даже дикого, в дни запрета преобразился. Привычная грубость смягчилась, появилось заботливое отношение и своей семье, и к хозяйскому имуществу, работа пошла скорей, сознательнее. Нет и тех штрафов за нарушение правил езды и благопристойности. Заработок получается целиком и почти сполна идет на помощь в деревню. Словом, громадная перемена к лучшему. Немудрено, стали от них же самих поступать просьбы о возбуждении ходатайства продлить эти счастливые дни, хотя бы до окончания войны. Правление московского общества «Грузовоз», подкрепленное этими общениями, почтительнейше просит ваше превосходительство возбудить ходатайство о воспрещении торговли в г. Москве крепкими напитками, не исключая и пива, во все время военных действий».
Газеты, ссылаясь на мнение владельцев фабрик и заводов, сообщали о настоящем перевороте в поведении рабочих. Оказалось, что у лишенных водки пролетариев заметно поднялась производительность труда, уменьшилось количество брака, почти прекратились прогулы. Выросла заработная плата на вспомогательных работах. Пока была водка, окрестные крестьяне нанимались, потому что заработок все равно пропивали. Теперь они предпочитали сидеть дома, чем работать за гроши.
Все больше рабочих стало участвовать в больничных кассах. Раньше по причине массового пьянства первый день болезни считали «загульным» или «похмельным» и его не оплачивали.
Характерно, что в начальный период действия запрета на спиртное власти и общественность не придавали особого значения проблеме «суррогатного пьянства». На фоне всеобщего отрезвления считалось, что «ханжу» и прочую гадость пьют неизлечимые алкоголики, которых не так уж и много. В обиходе военного времени прочно обосновалось слово «ханжа» – обозначение смеси разведенного денатурата с различными добавками. Например, на Хитровке, где, по сообщению врачебного надзора, к концу 1914 г. число обитателей ночлежек заметно сократилось, но пьянство не уменьшилось, «ханжу» предпочитали готовить на клюквенном квасе.
Сторонники всеобщей трезвости ликовали – Николай II одним росчерком пера ликвидировал винную монополию и разрешил местным властям вводить «сухой закон». Как это частенько бывало у российского самодержца, его благодеяние обрушилось на подданных совершенно неожиданно.
7 октября в газетах были напечатаны ответные слова императора на обращение Всероссийского трудового союза крестьян-трезвенников: «Я уже предрешил навсегда воспретить в России казенную продажу водки». А уже через день царь распорядился полностью запретить национальный напиток.
Даже сотрудники Министерства финансов, ведавшие винной монополией, оказались в растерянности. Один из ответственных руководителей отдела казенной продажи питий признался корреспонденту «Утра России», что телеграмма Николая II «застала нас положительно врасплох. О ней мы узнали точно также как и вы, только сегодня утром по прочтении газет». Правда, чиновник тут же оговорился, что «с точки зрения бюджетной, упразднение винной монополии не представляет ничего опасного. Ибо хотя она являлась удобным и легким средством получения доходов, но, во-первых, налоги, получаемые путем продажи водки, распределялись неравномерно между различными областями и народностями империи: в Польше, например, питейный налог на душу населения был вдвое меньше, чем в центральной России, мусульмане почти ничего не платили; а, во-вторых, нельзя не признаться, что трезвая Россия, особенно трезвая деревня… не в пример теперешней полупьяной… во много раз увеличит свою покупательную способность на другие полезные продукты, как, например, сахар, чай, спички и т. п., которые можно будет обложить увеличенным немного налогом…»
Поскольку внезапно оказалось невостребованным огромное количество спирта, в Министерстве финансов наметили пути его реализации. Во-первых, решили принять меры по облегчению вывоза ректификата за границу. Во-вторых, срочно приступили к подготовке конкурса изобретений, позволявших расширить области применения спирта в различных областях техники. В Минфине надеялись, что будет найден способ превращения спирта в продукты, ничего общего с алкоголем не имеющие: хлороформ, каучук и т. п., либо ему найдется новое применение «в области движения, отопления и освещения». Отдельная премия полагалась: «За превращение спирта в продукты с самым незначительным содержанием алкоголя, при условии, что отделение последнего от них невозможно или будет стоить очень дорого».
Исполняя распоряжение верховной власти, главноначальствующий дал наконец-то ход постановлению городской думы. Распоряжением генерала А. А. Адрианова полный запрет на продажу всех видов спиртного в Москве вступил в силу 1 ноября 1914 г.
Как отмечали московские газеты, накануне введения всеобщего отрезвления ренсковые погреба и магазины были переполнены покупателями. Москвичи толкались в длинных очередях, чтобы запастись вином к Рождеству и Новому году. В «Елисеевском» запасы спиртного были опустошены уже к 6 часам вечера. По замечанию «Утра России», среди владельцев ресторанов и винных складов царили растерянность и подавленность. Многие говорили о предстоящем разорении.