- Привет. Как прошел твой новый день?
- Хорошо.
- Как родители?
- Здоровы...
- А шиншилка, которую я тебе подарил на Новый Год, жива?
- Жива.- Ну, слава богу, а то я думал, что после такого потрясения она совсем зачахнет... Ты сама не болеешь?
-Болею. Но все уже позади.
-А я тоже болею... Сегодня проснулся в кровати от дрожи, вчера ударился головой, а позавчера у меня случился приступ 21 пальца третий ноги. Я увидел ЕЕ, она была там... где всегда, ты же помнишь? -
- Помню...
-Мне всегда нравились маленькие брюнетки. Уменя такой вкус! Так чем ты болеешь?
-У меня операция...
-И у меня операция, в виду последних событий мне присвоили звание ангела и теперь готовят к операции по выращиванию крыльев. А у Кольки... Помнишь, у того самого, что с гитарой ходил, мы еще с ним в одном переходе играли...
-На сердце...
-Да. да. У него с сердцем давно не ладно. Порок. Страшное дело. Вторую неделю в больнице лежит. Не знаю, когда выпустят.
- Через 3 дня.
- Какой там. Через три недели не раньше. Через 3 дня с таким не выпускают!
- Я пойду. Мне нужно готовиться.
- И мне надо готовиться. Завтра экзамен. Все уже сдал, кроме душелогии. Никак не могу осилить. Преподша стерва! Не дает сосредоточиться. Завалила вопросами: что такое любовь, спрашивает? Я говорю: Совокупность инстинктов, вызванная повышением гормона X в крови мужского начала. А она мне: "Ответ неверный." Приходите на пересдачу.
- :)
- Ничего смешного. У меня же красный диплом! Не хочу, чтобы какая-то сучка испортила мне жизнь и карьеру. Через полгода я стану Богом. Уже подписан контракт. Если не сдам экзамен - застрелюсь! Я так давно мечтаю о власти!
- У тебя все получится.
- Конечно. Ведь у меня столько ХОРОШИХ друзей и знакомых, которые мне должны!!!
- Прости, мне пора улетать.

Она села на край разбитого окна и расправила огромные белые крылья. Ветер трепал ее черные, как смоль волосы, закрывая половину лица.
- Пока. Мы больше не встретимся! Меня забрают туда! - она махнула рукой куда-то за горизонт. Там алела Заря, рисуя на небе загадочный край.
- Я все равно не вижу. Ты же знаешь. У меня зрение - 17. Глаза болят, слезятся... Не могу за компом сидеть. А еще эта работа в церкви! Просто кошмар... Чертей гоняю, а им хоть бы хны...

Она улыбнулась. Взяла его за руку и прижала горячую ладонь к мокрой от крови груди. Он хотел отдернуть кисть, но сила ее хватки была крапка настолько, что в запястье появились мурашки.
- Бери. Я оставляю тебе память. Мне она теперь не нужна!

В тот же миг он почувствовал, как в его пальцы ложится что-то огромное, горячее и ... живое.

-Хватит! - закричал он. Но кричать было некому. Она взмахнула крыльями и исчезла в облаке алого света. Край разбитого стекла угрожающе целился в него острием. Он забился в угол, все еще ощущая в кисти непонятную дрожь, и заплакал. Ему было страшно сидеть одному между двух стекол...

Тук-тук... Этот странный звук донусился откуда-то слева. Тук-тук...Все еще боясь открыть глаза, он стал прислушиваться. Звук повторился. Тук-тук...

-Привет. Как начался твой новый день?

Он узнал ее голос. Это была ОНА. Та самая, от которой случился приступ.
- Неплохо, - он открыл глаза и увидел перед собой красивую маленькую бабочку с черными усиками.
Он прищурил глаза и мысленно лизнул ее нежную шейку. Вкус был тот же...
- Как родители?
- Здоровы...
Ему нравилась ее манера говорить, начиная с самого главного. Он посмотрел сквозь окно. Мимо проносились огни. Город еще не успел проснуться.
- Как хорошо, что мы здесь! - сказала она, стучась грудью в стекло. Он улыбнулся. Слева было темно. Там спали люди. Каждый из них куда-то спешил. У каждого была своя судьба, своя дорога. На остоновках лица менялись. Те, кто выходил никогда больше не возвращался.Он выходить не собирался. Здесь, между двумя стеклами ему было очень комфортно. Особенно, когда появлялась она - маленькая красивая бабочка с черными усиками. В носу защипало. Он достал гитару и ударил по струнам.

-А не спеть ли мне песню...
Она отшатнулась.
-Что это у тебя с рукой?
Он прищурил глаза, концентрируя зрение на левой кисти. Она была черной от крови. Сердце сжалось от страха. Собрав в себе последнее мужество он криво улыбнулся и спрятал за спину ладонь:
- Это просто царапина, детка! Через полгода я стану Богом и мы исправим этот порок. Она улыбнулась. Улыбка оказалась пласмассовой. Но он решил не обращать на это внимание. Тук-тук... Тук-тук-тук... Она продолжила биться в стекло, повторяя мелодию песни, которую он играл. Пыльца с ее тонких крылышек сыпалась ему под ноги. Такая нежная, легкая, серебристая - не тронутая никем и ничем. Он был счастлив как никогда, еще не зная о том, что через год погаснут огни, на которые летел их поезд с огромными белыми крыльями... [500x350]