Утро. В Париже морось... Печально. Просыпаюсь второе утро в половине восьмого. И лежу. И смотрю в глубину серого неба... Там, на стекле капли. Дрожат. Живут. Думают. Смотрят на меня свысока, как будто бы им позволено... Пусть. Хочется кофе. Натурального. С корицей, с мороженным. Но последний пакет корицы вчера Маэстро высыпал в глинтвейн. Барон, как всегда суетился за стойкой, путался под ногами, нюхал... Он любит этот прянный запах... Корица напоминает ему о круасанах тетушки Гво, которая живет на первом этаже. Барон подбирается сзади к Маэстро. Маэстро смеется - громко, как истинный француз, уворячивается от лохматого друга, кричит ему: "Фу, Барон. Нельзя". И его картавое - Барон, звучит потрясающе. Барон все-таки ухитряется вдохнуть корицу и ... чихает. Маэстро ругается. Его модные брюки теперь испачканы слюнявым Бароном. "Черт бы побрал этого пса!" - в сердцах восклицает он. Барон чихает вторично и, виновато опустив глаза, уходит в дальний угол комнаты. Мы с Маэстро смеемся. "Тебе повезло!"- подкалывает меня мой друг,- "Твой пес гениален! Он определенно мог бы стать неплохим повором!"
Вечер в разгаре. Маэстро разливает горячее вино в широкие бокалы на ножке, и, искусно подхватив поднос с запеченным в моенезе и сыре мясом, идет "пархает"
по комнате, устраивая дружеский ужин. "Бонн апети, мон ами!"
Я киваю. Прошу его подождать еще минутку. Маэстро делает неподражаемую гримасу, машет руками и говорит мне, что я невежда. Я улыбаюсь. Ставлю его любимую песню - "Ностальджи". Друг на мгновение замирает. Кидается к моему ноутбуку. Листает список. Он в восторге. Мне приятно смотреть, как он радуется этой мелочи... Первый тост - за друзей, второй - за музыку, третий за любовь, четвертый - за великих людей. Маэстро вспоминает Наполеона. Мы сидим почти до утра, мы - дружим. Этот вечер отражается в каплях, в каплях моего потолкового окна. В париже морось. Но эта морось божественна, потому что в ней все...

[448x336]