А он все рассказывал и рассказывал, слов становилось все больше, одна история перевоплощалась в другую, голос его надевал платья, и вновь снимал их, истории заканчивались, прожектора, занавесы, живые люди вдруг представали в поклоне актера после спектакля, и более не казались такими живыми, живым был только он - рассказчик, чужими жизнями живой был он, и я понял тогда - когда-нибудь он расскажет и о нас. Мы станем далеким воспоминанием, и он загримирует нас, привяжет ниточки к щиколоткам и тонким шеям, и покажет нас миру. Он никогда не будет в сегодняшнем дне, только вчерашний оживает для него голосами и смыслами, может, так и для всех нас. 

И внезапно он проживет нашу жизнь лучше, чем мы когда-либо сможем.