Генри в шляпе, на диване, покачивает бокалом с вином, Дионис выглядит задумчиво и незаинтересованно.
- Бывает такое, что не знаешь, о чем думать. будто есть нечто, о чем следовало бы, о чем было бы уместно вспомнить,
но ты не знаешь. будто есть ты - созерцающий, и ты - актер. ты оцениваешь, но не судишь. тебя занимает только интересность,
увлекательность сюжета. и ты не принимаешь правильных решений, лишь те, что сулят обострение событий, лишь те,
что вписываются в картину. когда рисуешь человека, ты не рисуешь его своим идеалом или просто тем, кем ты хочешь его видеть,
ты рисуешь его органичным. и если ему подходит кривой нос или шрам на половину лица - ты осознаешь, что ты раб
своего портрета, и это он сам себя рисует, он совсем не нуждается в твоем мнении и оценках. он жив не менее чем жив ты сам.
так и здесь. актер не играет по сценарию. он играет Личность. Человека. Живое. он актер, но говоря точно, он уже не играет,
он просто есть то, что правильно, то, что играется само по себе. он и субъект действия, и его же объект. он никем
не является, но так же он есть все. он пуст, но лишь пустота способна вместить в себя все, что бы в ней ни оставили.
- И именно потому, что пустота способна вместить в себя все - ты можешь принять любой окрас, подобно хамелеону. Ты можешь быть циркачом, жонглирующим над бездной, убийцей без страха и упрека, поэтом, вонзающим нож в сердце, и клоуном, к ушам натянувшим улыбку. Ты можешь быть и Генри, что срывается и падает, раскрывая руки навстречу. Можешь быть и поездом, сходящим с рельс. Ты так много можешь.. почему же ты не веришь в себя? И почему ты предпочитаешь упасть, а не остаться?
