Обычно в Оптиной будили в 5 утра банальным зажиганием света в келье. Но в первый день поста будильник (это такой послушник) прокричал, что, дескать, пора вставать, а света не будет. Мои соседи радостно загудели: "Вот это да — поздравили с началом поста!". В ските, гостинице и монастыре не было ни огонька, кроме отсвета свечей в окнах Казанского храма. А на горизонте буднично горел электрическими огонями Козельск. Свет в монастыре появился примерно через пару часов, так что полунощницу и утреню провели при свечах. Никаких светильников не потребовалось гасить для Шестопсалмия. Я думаю, это был отличный подарок братии — от вышних, разумеется...

Мы не должны стараться заметить, что Бог с нами делает. Но в Оптиной Его знаки настолько заметны и часты, что не замечать не получится. К примеру, проходишь с утра послушание на колке дров. Тебе вручают современный колун с оранжевым пластиковым топорищем длиной примерно 80 см. И говорят, что это рукоять много больше, чем деревянная, "не любит", если ею попадать по бревну вместо лезвия. Ты рубишь первый час и мысленно замечаешь, что, дескать, какой я молодец — ни разу не попал рукоятью. И следующий удар получается именно ею. Урок понятен, но его приходится повторять несколько раз на дню — сначала с колуном, а после обеда — при забрасывании дров за поленницу до потолка хранилища. Всякий раз, как только возникали хвастливые мысли, что-то получалось не так. Бог отвечал на них с отличной реакцией. Похвалы в Оптине полагаются только Ему.

А не в мою смену был дан Божественный урок для целой бригады. Складывать поленницу из сильно разноразмерных дров — это в большей мере умственная работа. И вот нашелся человек, который с точки зрения бригадира преуспел в этом лучше других. И более одного раза на дню хвалил его за прочность поленницы. Тот отнекивался, но Бог всё же решил показать, что все заслуги в мире принадлежат исключительно ему: самая удачно сложенная поленница февраля сразу после очередной похвалы рухнула.

Для того, чтобы истинно каяться и меняться, необходимо учиться глядеть на себя со стороны. Но как не удается нам услышать истинное звучание собственного голоса, так не получается в полной мере осознать себя вне своей самовлюбленности, пристрастности. Почитайте, к примеру, комментарии в ЖЖ, приходящие от девушек. В них иногда доходит почти до солипсизма: коммент на любую тему просто не складывается в слова без зачина "а у меня..", "а вот я...". Поэтому Бог обеспечивает обратную связь с помощью испытаний и знаков. Например, ты спрашиваешь себя "А надо ли мне покаяться в сребролюбии?". Выходишь за скитские ворота и сразу можешь получить ответ, потому что там уже стоит женщина и собирает милостыню (что для Оптиной — редчайшая картина, которую можно увидеть только по субботам, когда вместе с паломниками приезжает и десант цыган-попрошаек). А если ты делаешь милосердное дело не реактивно, а инициативно, то после входишь в каптерку, подскальзываешься на линолиуме валенками без калош и садишься на задницу, опершись рукой позади себя. При этом попадаешь меховой рукавицей аккурат в ведро с водой, что стоит за спиной. Так профилактически, чтоб не возгордиться, тебя сажают в лужу, причем по случаю холодного времени года, в щадящем варианте, так что сушить приходится только рукавицу. Вот это уже знаки.

Но щадящие знаки посылаются именно мне. Другим не всегда так везет. Во дворе паломнической гостиницы мы встретили иеромонаха, который рассказывал, как Бог отучил его от фарисейства. Он как-то по молодости лет отказался работать на своей основной работе в субботу, потому что есть заповедь, дескать. Пришел домой и захотелось ему заточить топор. Только он поднес лезвие к электроточилу, как искра-камешек угодила ему прямо в глаз. Потребовалась операция даже.

А вот в "Духовном наследии" Варсонофия Оптинского описаны такие знаки, что вообще... К примеру, рассказывал ему игумен Феодосий, что однажды Господь спас его от неминуемой смерти. Он был на охоте с товарищем и, идя впереди него, роптал на Промысел Божий, который не попускает ему поступить в монастырь. В эту минуту внезапно раздается сзади него выстрел. Оказывается, ружье товарища по его неосторожности выстрелило, и весь заряд попал в спину Феодосия. Ружье пробивало дюймовую доску насквозь. Несмотря на это, все дробинки, попавшие в спину, сами собой выпали, не оставив даже после себя ран. Выпало до пятидесяти дробин. Выстрел произошел в десяти саженях, не больше, и должен был насквозь пронзить игумена. Это было великое чудо Промышления Божия о человеке как бы в ответ на ропот отца Феодосия.

Или также из XIX века чудесный случай. Рассказал его бывший игумен Мещовского монастыря о. Марк. Когда скончался в Оптиной игумен Антоний, брат отца архимандрита Моисея, то по благословению архиерея и по желанию братии решено было положить его останки в одном склепе с отцом Моисеем. Разломали склеп, что за правым клиросом Казанского собора. Один из братии, о. Стефан, дерзновенно открыл крышку гроба о. Моисея, и тогда все прочие со страхом и изумлением убедились, что тление нисколько не коснулось умершего, хотя уже прошло четыре года после его кончины. Отец Стефан хотел тогда оторвать лоскут от мантии почившего, но в это мгновение почувствовал сильную боль в руке. Рука как бы онемела, и он оставил свое намерение. Болела рука недели две. Просил молитв отца Моисея и выздоровел. Хотя в Оптиной в конце концов не прижился.

Самое интересное, впрочем, не это, а получение даров Божьих. Бог складывает несколько обстоятельств, чтобы можно было получить его дар. Но последнее действие, а также предварительная и благодарственная молитва зависят от тебя. Так было, к примеру, с нашей поездкой в Шамордино. По шоссе от Оптиной это всего 12 км, но общественного транспорта туда нет. Перед моим последним воскресеньем в скиту ко мне в келью будто специально подселили мужика, имеющего автомобиль, дальше было еще несколько сцеплений обстоятельств для выработки плана поездки, получения благословения на нее и т.д. Но всё это происходило на фоне сладостного чувства, что подарки здесь выдает известно Кто...

Я думал, что Шамордино — мне последний подарок, так как следующий день был днем отъезда. Но, оказалось, что нет. Случилась история более похожая на русскую народную сказку, чем на христианскую притчу. Как-то еще в первую неделю моей жизни в скиту я вышел на работу и встретил бабушку, которая попросила меня донести до подсобного хозяйства сумку варенья, которое ей передали из скита. Мне это оказалось по дороге к месту работы. И вот в последний час перед отъездом я ношусь по привычным местам, где просфору купить, где просто поклониться. Захожу на минуточку и в часовню на месте погребения убиенных оптинских монахов. А при входе сидит та самая старушка, которая вместо "здравствуй" говорит мне: "Как здоровье у тебя?". И тащит меня к их мощам (лежащим под спудом), на которых стоят лампады. Откуда-то у нее оказывается кисточка, которой она меня мажет маслом из всех трех лампад. А это традиция оптинская, очень старинная — еще оптинские старцы XIX века исцеляли маслом лампады одной Богородичной иконы. Ну, а я даже растрогался от такого поворота. Ведь тут, как в сказке: помоги кому-нибудь лукошко через дремучий лес донести, а этот кто-нибудь тебе тоже потом пригодится...