Есть свойство, по которому можно раз и навсегда отличить благородного человека. Благородный человек воспринимает любое несчастье как расплату за собственные грехи. Он винит лишь себя, какое бы горе его ни постигло.
Если изменила любимая, благородный человек говорит:
- Я был невнимателен и груб. Подавлял ее индивидуальность. Не замечал ее проблем. Оскорблял ее чувства. Я сам толкнул ее на этот шаг.
Если друг оказался предателем, благородный человек говорит:
- Я раздражал его своим мнимым превосходством. Высмеивал его недостатки. Задевал его амбиции. Я сам вынудил его к предательству...
С.Довлатов. Ремесло
Прекрасно, не правда ли?
Но почему тогда, чем дальше, тем больше мне кажется, что это интеллигентское благодушие заводит только в тупик?
Когда, скажите мне, откуда мы узнали, что раз человек делает другому плохо, - это непременно значит, что у него сильная душевная боль? С какого перепугу злоба и агрессия стали признаками бессилия и страха? Почему унижающий и топчущий другого считается обладателем ореола детских травм и недопонимания?
Может, все проще гораздо? И это обыкновенная распущенность, нежелание хоть на минуту подумать не о своих детских травмах, страхе и бессилии, а о другом – который рядом? И почувствовать, наконец, ответственность – за слова, которые говорим, за дела, которые делаем. И за то, что так не сказали и не сделали, а надо было бы. Потому что пусть в редкие, бесконечно редкие минуты, но человек должен подняться над собой. И может - если только ему заранее не подсунули под задницу подушку более благородные собратья.