“НЕВОЗМОЖНОСТЬ” РЕШЕНИЯ большинства социальных проблем, начиная от позорно низкой зарплаты бюджетников и кончая борьбой с беспризорностью, до недавних пор власть объясняла отсутствием денег в бюджете. Сейчас она жалуется на “избыток” денег в стране (и в бюджете тоже), но на решение этих проблем их не выделяет. Тратить, мол, деньги нельзя. Это вызовет инфляцию.

Возникает законный вопрос: почему на Западе, по пути которого мы якобы идем, на социальные программы можно тратить в десятки раз больше, чем тратится у нас, а в России нельзя? Почему там это не вызывает инфляции? Чтобы ответить на этот вопрос, оказывается, достаточно сравнить нашу налоговую систему с той, которая существует в развитых странах.

Как неоднократно заявлялось на самом высоком уровне, налоговая реформа у нас в основном завершена. Упор в ней делался на “снижение налогового бремени”. Очевидно, имелись в виду олигархи, для которых в 2001 году подоходный налог был снижен до 13%, а в 2005 году был отменен налог на наследство и дарение близким родственникам. То есть миллиардеров сделали потомственными.

Результаты налоговой реформы не замедлили сказаться. Если в 2000 году в России было не более трех долларовых миллиардеров, то в 2004 году их стало 30, а в 2005-м — 44, в том числе одна женщина — жена мэра Москвы Лужкова. Остальные граждане от этой реформы ничего не получили. Как и до нее, 70% населения живет, по международным стандартам, в нищете. А по уровню жизни Россия занимает 50—60-е место в мире.

Чиновники Минфина, объясняя такое направление налоговой реформы, приводили простой пример. Семья из четырех человек, имеющая доход 10 тысяч рублей в месяц, тратит на питание 45—50% дохода, 20—25% — на покупку одежды, других товаров и услуг, 10% — на жилье, 10% — на транспорт, 5—10% — на отдых и развлечения. На накопление у нее не остается денег.

А такая же семья с доходом 300 тысяч рублей в месяц тратит на питание не более 7% дохода, на другие товары — не более 5—6%, на жилье и транспорт — 2,5%, а остальные 85% может вкладывать в покупку акций и других ценных бумаг, недвижимости, земли и т.д. Поэтому чем больше денег будет у богатых, тем больше они их будут вкладывать в экономику страны. Ведь бедные в нее ничего не вкладывают, лишь потребляют.

Однако, убаюкивая нас этими сказками, они твердо знали, что деньги богачей уйдут за рубеж — в благополучные страны. Потому что та же самая налоговая система, непомерно нагружая налогами предприятия (см. таблицу 1), делает вложение денег в Россию невыгодным, а чиновничий произвол и криминальный разгул — еще и опасным.

В отличие от России в благополучных странах (США, Япония, а также ЕЭС и т.д.) налоговая система, наоборот, нацелена на перераспределение части доходов богатых людей бедным слоям населения. В ней ключевую роль играет как раз прогрессивная шкала ставок налогов на доходы и имущество, а также на дарение и наследование.

Именно такую цель (“новый курс”) поставил перед налоговой системой в 1933 году Ф.Д. Рузвельт. Тот самый, на которого непонятно почему сослался Путин в своем последнем ежегодном послании Федеральному собранию. Непонятно потому, что не кто иной, как сам Путин, требовал и добился плоской шкалы подоходного налога и отмены налога на наследование и дарение.

Между тем после Второй мировой войны почти во все конституции стран — членов ЕЭС было введено положение, что достижение социальной справедливости возможно только путем прогрессивного налогообложения. Такое перераспределение доходов способствует повышению покупательной способности населения, развитию экономики и снижению инфляции.

Как видно из таблицы 1, налоговая система России принципиально отличается от западных систем. Если в США и Германии доля налогов, собираемых с граждан, составляет в бюджете от 66 до 72%, то в России — лишь 2%. Зато налоговая нагрузка на производство у нас дает 98% налоговых поступлений в бюджет, тогда как в развитых странах — 28—34%.

Благодаря такой системе наши олигархи всё быстрее богатеют. Доходы наших 44 миллиардеров за 2005 год выросли на 30—50%. Рекордсменом стал В. Алекперов (ЛУКойл) — его состояние возросло за год на 200%. И это неудивительно. Основные сырьевые ресурсы и прибыльные отрасли промышленности более чем на 90% сосредоточены в их руках. Менее 30% доходов от продажи сырья попадает в бюджет (в Норвегии — 85%).

Зато бедные беднеют. Ведь бедная часть населения, поскольку все ее доходы уходят на потребление, платит основную часть косвенных налогов, включенных в цену товара. Кроме того, по ним сильнее всего бьет инфляция, вызванная жадностью монополистов (чего стоит один только рост тарифов на услуги ЖКХ).

В западных странах ситуация обратная. Таблица 2 наглядно иллюстрирует перераспределение доходов от богатых к семьям с низким доходом. Там при месячном доходе до 1500—2000 долларов никто подоходного налога не платит, а семьи (для поощрения рождаемости) получают субсидии за счет бюджетного социального обеспечения и существенные налоговые льготы.

А теперь посмотрим на структуру бюджетных расходов в России, США и Германии (таблица 3).

В российском бюджете бросается в глаза высокая доля расходов бюджета на чиновников и полицию. Это характерно для бедных стран, где развитые силовые структуры необходимы для поддержания вожделенной для богачей “стабильности” и борьбы с “терроризмом” (фактически с любыми формами протеста нищего населения). Для благополучных стран, наоборот, характерна высокая доля в бюджете социальных расходов, что позволяет им экономить на содержании аппарата насилия.

Все экономические и социальные беды России возникли из беспрекословного следования рецептам, сформулированным близким к ЦРУ экономистом Д. Вильямсоном (Вашингтонский институт международной экономики) в 1990 году. При этом правительство России проигнорировало как опыт развитых стран, так и опыт ускоренного развития рыночного сектора экономики в Китае и странах Юго-Восточной Азии.

В качестве “побочных” эффектов мы получили олигархическую структуру власти, контроль ею 98% СМИ, высокую степень коррумпированности чиновников, криминализацию общества с резким увеличением доли теневой экономики, недопустимый уровень расслоения общества на богатых и бедных. Об этом сейчас много пишут и говорят. Но, призывая к борьбе со следствиями, стараются умалчивать о причинах, которые лежат в области экономической и социальной политики российской власти.