Ранней весной – ветер-со-всех-сторон. В доме сами по себе открываются и закрываются двери, хлопают окна, портьеры надуваются смешными пузырями, а сквозняки не гуляют, а бегают. Очень ххолодно. Чтобы как-то согреться – кофе, очень много кофе, ничего, кроме кофе и очень горячий, кипяток, обжигающий, гортань саднит, очень крепкий, сердце как у кролика, опаздывающего к королеве, густой и маслянистый, как нефтяные пятна на опоганенной морской глади. В моей голове кто- то, начиная “американку ”, не вполне удачно разбил шары и теперь ни один шар не может попасть в лузу. Надавать бы ему кием.
Вещи теряются со страшной скоростью. До обеда успеваю потерять чёрную лайковую перчатку, 2 удачных идеи, пол-яблока, серебряные часы, детский зонтик и галстук. Всё из-за ветра. Хотя зачем ему пол-яблока – не представляю.
Галстук не жалко, он чужой, не-пушкинский. Часы найдутся, тут ветер не при чём. Их один знакомый подарил, тоже весной, эдак за недельку до того, как его нашли в машине с заткнутой выхлопной трубой. С тех пор у него и появилась отвратительная привычка брать их весной на недельку-другую. Хорошо хоть без спросу.
А вот перчатку, господа, жаль. Знатная была перчатка, мягкая, как мурлыкающая кошка, и длинная, почти до локтя. Гибкий хорёк с блестящей гладкой спинкой. Не-пушкину случилось как-то раздобыть в Первомайке у творческой личности, сильно нуждающейся в срочной опохмелке, антикварную чёрную лаковую шкатулку. Перчатка обнаружилась, когда сияющий, как апрельская лужа, Не-пушкин притащил мне свою добычу. Она лежала на бархатной обивке, свернувшись клубочком и старательно изображая оскорблённую невинность. НЕ-пушкин клялся и божился, что сам лично проверял бархатные внутренности и никаких нелегалов не обнаружил.
- Это бонус за немедленную плату по факту доставки отгруженного товара, - огорошила я гуманитария немытого.
Пока он соображал, куда и что ему отгрузили, я познакомилась с лазутчицей и осталась вполне довольна. Перчатка вкусно пахла нафталином, амброй и чужими снами, не отражалась в зеркале, отзывалась на 33 имени и обнимала мою правую руку как змеиная кожа.
С тех пор мы и жили душа в душу. По крайней мере, мне так казалось (она была не слишком разговорчивой). А теперь я сижу у окна, залитого дождём, и думаю, что может ей тоже где-то грустно и холодно.
[247x390]