В конце зимы, когда утро выливается на голову как расплавленный воск, я проснулась как вводу прыгнула: села на кровати с широко открытыми глазами. Рядом лежал мужчина с лицом как недопечённый хлеб. “Такой по святым праздникам собакам бросают, чтобы причастились – подумала я , - Кому блины, кому Масленница”.
- Это корова весь год сено жуёт, а породистые кобылки все с норовом. Не велик каравай, в чужой печи допечёшься.
Закусила волосы как удила и выгнала мужа.
………
…Тем же утром в руках у меня треснула тарелка, разломившись как пережаренный хлеб. На окне лопнули как пузыри два стакана. Дальше посуда стала биться с такой скоростью, что к вечеру под ногами похрустывало, как будто идёшь босиком по ноябрьскому снегу. Ночью было слышно, как в серванте с нежным звоном колокольчиков раскалываются антикварные немецкие чашки. На следующее утро, растёкшееся как парное молоко, я завязала косы крест на крест, надела красные туфли, такие тяжёлые,
что и в бурю с места не сдвинешься, и пошла в Ильинскую церковь.
“Здесь каждый священник под рясой прячет хвост, а под наплечием – колодки.” – шептались про Ильинку.
Прямо перед церковью зимой и летом продавали живую рыбу, так что и вся церковь пропахла. Я купила две самых больших рыбины: одну мужскую, одну – женскую.
………
Священник был совсем молодой, с такими быстрыми глазами, что смотрел на огонь, а видел золу. Пальцы у него были тонкие и длинные, а ногти такие острые, что нож он отродясь в руки не брал. Этими ногтями он и вспорол брюхо рыбам, да так быстро, что не скажешь какой первой. Схватил рыбин за хвосты и так тряхнул их над чаном, что внутренности разом высыпались в воду. В этот момент выпотрошенная щука извернулась и вцепилась ему в руку. Кого смерть обнимает, тот целует крепче, - засмеялся он и отбросил рыбу в угол, где уже жадно мяукали кошки.
Тут только я заметила, что он носит чужую улыбку как парадный костюм, а свою собственную давно уже похоронил.
С минуту он покопался в рыбьих внутренностях и вынул серебряную монету.
- Теперь слушай. У тебя, как у всех женщин , два лица: одно для мужчин, одно для женщин. Кровь у тебя густая, как смола, и терпкая ,как гранат. Такую любят гильотины и охотничьи ножи. Когда ты влюбляешься, твои волосы вьются, а лопатки становятся острыми как бритвы. В мужчинах больше всего ценишь глаза, а в глазах – своё отражение. Любовников тасуешь как колоду карт, выбирая не по старшинству и не по масти, а наощупь. О том, что наступила весна, узнаёшь по запаху. Кошки и зеркала тебя любят, а крысы и дверные ручки – нет. А сейчас я скажу тебе то, что ты будешь носить под языком до самой смерти, вынашивая тайну как дитя, которое родится, когда ты умрёшь.
………
Сидя на парапете Моста поцелуев, я чесала за ухом случайно подвернувшегося бродячего кота, в который раз перекатывая под языком гладкий, тёплый чуть соленоватый комочек. Больше всего это напоминает морскую гальку.
- Вот фигня. Знаешь, киса, ну почему наша судьба вечно зависит то от рыбьих кишок, то от собачьих какашек?