страшный день. . .

[336x448]Первое сентября. Дождь. Белые туфельки шлепают по многочисленным черным лужам. Роскошные букеты, огромные банты, величиной с голову ребенка, некультяпистые мамаши на шпильках с розовыми портфельчиками в руках и степенные большие папы, яркие детские глаза, широкие улыбки, цветные юбочки и белые рубашки – все это выкатилось утром на улицы большого города и шумно спешило в разные стороны.
Сегодня был страшный день. Пожалуй, самый страшный день в моей маленькой жизни. До сих пор в голове вопрос: правильно ли я поступила? До сих пор колкий комок сидит в горле.
Это была привычная дорога домой. Я шла, перебирая в руках шелковый шарф, вдыхала мокрый осенний воздух и напевая песню, думая обо всем и не о чем. Опавшая листва шуршала под ногами. Я, то смотрела на серое небо, то на такой же серый асфальт, серые дома попадались мне на глаза, встречались серые ветки с пока еще зеленой листвой, серые лица и серые машины. Посередине дороги, где машины мчались с огромной скоростью, лежал сбитый котенок. Я на секунду закрыла глаза, когда с ревом пронеслась очередная машина. Открыв их, я увидела, что котенок еще живой: пытается привстать, худые лапы его уже не в силах держать тело, он опять падает на бок. Еще машина – огромный КАМАЗ. Плевать! Я кинулась на дорогу, бросив сумку и шарф. Не помню, как я пробежала через поток ревущих машин, но я оказалась там – рядом с ним. Он лежал такой беззащитный, измученный, худой, все пытался встать, мяукал. Я схватила его и, прижав к груди, кинулась в сторону. Секунда – и КАМАЗ, свирепо сигналя, промчался там, где еще недавно стояла я с этим несчастным зверем. Сумка осталась на другой стороне. Да я и не думала о ней. «Ты в безопасности» - неустанно повторяла я, еле держась на ногах. Меня пробирала дрожь. Я с трудом добралась до ближайшей лавочки и все повторяла – «Ты в безопасности….Теперь все будет хорошо…я знаю…». Я сквозь слезы смотрела на этого малыша. Эти глаза мне не забыть никогда – сумасшедший испуг застыл на них серым налетом. Я поглаживала его, успокаивала – он, то брыкался, вырывался, цеплялся за волосы, кусал пальцы мне до крови, то запрокидывал голову и, не двигаясь, тяжело дышал, розовый язык свисал из широко раскрытой пасти. Сильнее прижав его к себе, я слышала его сбитое дыхание. Сильные удары пульса пронизывали его обессиленное тельце и мою душу. Я рыдала. Я не могла остановить слез. Почему? Я надеялась, я верила, что еще не все потеряно, его еще можно спасти. Надо только дойти до дома…
С этой мыслью я перешла ту злосчастную дорогу, подняла брошенную сумку с шарфом и, рыдая, шла по дороге, неся это ослабшее и уже бившееся в судорогах тело. Это были ужасные минуты… Я ничего не могла сделать… эти глаза… эти глаза остались открытыми…. Я свернула во двор. Контролировать свои чувства уже не могла. Смутно все это помню. Колючий комок, засевший в горле, не давал мне дышать. Руки дрожали. Я села на мокрую землю, рядом с большим пнем и, прикрыв его большие глаза веками, комочком положила его между корнями этого пня, с той стороны, где его никто не увидит….
Бедный ребенок… ему было от силы месяца два,… куда он так спешил через дорогу? Какой поддонок его сбил? …. Почему? Зачем вот так, …он только начал жить, и… это не справедливо…. Такая мучительная смерть… это не справедливо…. Зачем! …. Я не могу отделаться от этого сумасшедшего страшного предсмертного серого взгляда……………………………………………………………………