Деревья!
     Со всех вас я уже падал. А с некоторых даже по десять раз. Я уже весь синий и постепенно превращаюсь в одну большую шишку. Если кто-то скажет мне: «Здравствуй, синяя шишка с ушами и хоботом!» — то я оглянусь и кивну. Если еще смогу кивать.
     Кстати, может быть, вам стоит как-нибудь упасть с меня? Это было бы справедливо.

     Слон.

     Письмо слона полетело ко всем деревьям в лесу и к тем, что росли не в лесу, даже к замерзшей полярной иве и сухому пробочному дереву на краю пустыни, с которого слон упал однажды, когда путешествовал.
     Деревья зашелестели и стали гнуться друг к другу, насколько у них это получалось.
     В тот вечер они исполнили желание слона. Одно за другим они карабкались ему на спину и падали, как только добирались до головы, со страшным шумом и треском, ломали ветки и лежали на земле, засыпанные собственными листьями.
     Это был необычный вечер. На празднике у жука торт вдруг съел медведя, а потом сладко и ароматно завалился на спину. А чуть поотдаль водопад в лунном свете проплыл мимо лосося против течения, а под розовым кустом домик осторожно заполз в улитку. Лес бросил тень на луну, а на макушке бука кровать улеглась на белку, нахмурила одеяло и заснула. А тем временем деревья все падали со слона.
     Только на следующее утро все стало как обычно.
     Не успело взойти солнце, как слон уже уже встал под дубом и стал смотреть наверх. Дуб как раз успел расправить ветки и протягивал их во все стороны.
     — У меня получится, — бормотал слон. — Тонкие веточки. Прутики...
     Он потрогал затылок. Последняя шишка только прошла, и затылок опять стал гладким и ровным. Он покорно пожал плечами и стал карабкаться.

     Тоон Теллеген