ЕЖИК СИДЕЛ ПОД РОЗОВЫМ КУСТОМ. И вспоминал, каким он когда-то был.
     «Однажды я был веселым, — думал он. — На дне рождения у белки, когда я танцевал со сверчком. А еще как-то раз я был грустным. Когда подул такой ужасный ветер, что сдул у меня со спины все колючки. В тот раз я был очень грустным. А еще я бывал довольным. Вот сейчас я доволен».
     Он кивнул и огляделся по сторонам. Было лето, он был доволен и размышлял. Это занятие он любил больше всего — размышлять. Размышлять ни о чем и обо всем, ни о ком и обо всех, — ему было все равно, лишь бы размышлять.
     «А был ли я когда-нибудь злым?» — подумал он. Он глубоко-глубоко задумался, но так и не смог вспомнить, был ли он когда-нибудь злым.
     «Так, может, стоит наконец попробовать?» — подумал он. Ему очень хотелось побывать всяким, разным, пусть даже по одному разочку.
     Дело было под вечер, и ежик закрыл глаза. «А как вообще становятся злыми?» — подумал он. Он этого не знал.
     Конечно, он видел злых зверей. Он видел, как они топали лапами и брызгали слюной, он видел, как они кусались, жалили и дрались, и слышал, как они кричали и рычали. Но всего этого он делать не умел, это он знал точно.
     Ежик наморщил лоб. «Так я уже однажды делал, — подумал он. Почесал себя за ухом между иголками. — И так тоже».
     Уже почти наступил вечер, когда ежик наконец пришел к выводу, что он, возможно, никогда не станет злым. «Какой кошмар», — подумал он.
     И тут ему в голову пришла одна идея. «А знаете что? — подумал он. — Если я это напишу, то и стану таким. Потому что, когда я пишу “я доволен”, то я ведь доволен. А иначе с чего мне это писать? И если я пишу в конце письма “ежик”, то это потому, что ежик — это я. — Он кивнул. — Я всегда —  то, что я пишу».
     Он взял полоску березовой коры и написал:

     Я злой.

     Потом прочитал свои слова и покачал головой от удивления. «Так, так, — подумал он. — Значит, теперь я злой. Как непривычно!» Он старался как можно точнее понять, что он чувствует, перечитал написанное еще несколько раз и опять покачал головой.
     «Это самое странное чувство, какое у меня когда-нибудь было, — подумал он. — Оно ни на что не похоже». Но он был рад, что наконец был злым.
     «То есть сейчас я злой, и я этому рад, — подумал он. — И к тому же я удивлен. То есть я очень разный — и злой, и удивленный, и радостный одновременно».
     В этот момент поднялся ветер и выхватил кусочек коры у него из лапы.
     «Эй! — закричал ежик. — Отдай! Это ненастоящее письмо!» Ведь он не хотел, чтобы кто-нибудь прочел то, что он написал. «Если они узнают, что я злой... — подумал он, — тогда... тогда...» Он не знал, что тогда могло произойти, но наверняка что-нибудь ужасное.
     Ветер свистел и завывал, и не слышал ежика. Он считал, что на кусочке березовой коры было написано настоящее письмо, и унес его с собой, высоко в небо. На нем не было написано, кому это письмо и кто его написал. Ветер долго носил его высоко над лесом, но потом в конце концов разорвал и пустил кусочки кружиться в воздухе.
     В тот момент ежик снова сидел и размышлял, в сумерках, под розовым кустом. «Значит, теперь я был и злым, — думал он. — А вот был ли я когда-нибудь неосторожным? — Он прикрыл глаза. — Может, сейчас я как раз такой... А может, сейчас я даже легкомысленный».
     На лес упала ночь, и довольный ежик (а таким он любил быть больше всего) свернулся в клубок и снова поразмышлял. Но уже недолго.