ДВЕ СТАРУШКИ дождливым днём сидели на лавочке под деревом. Они долго молчали и глядели на дождь и на низкое серое небо. Потом одна старушка спросила:
     — Ты, может, ждёшь кого-нибудь?
     — Да нет, — сказала вторая старушка. — Или, впрочем, да, вообще-то... вообще-то я всегда кого-то жду. Но это так, в общем смысле.
     — Да, — поддержала первая старушка. — И я тоже.
     — В самом деле? — спросила вторая старушка.
     — Ага.
     — Мне всегда казалось странным о таких вещах рассуждать, — вымолвила вторая старушка. Она болтала под лавочкой ногами и разглядывала свои туфли. — Да и вправду сказать, жду-то я жду, да всё без толку.
     — И я тоже, — сказала первая старушка. Довольно долго они сидели молча. Время от времени они искоса поглядывали друг на друга.
     Люди торопились мимо них, почти бегом, с поднятыми воротниками или под зонтиками.
     — А знаешь, — сказала вдруг первая старушка, — может, мы с тобой ждем друг друга?
     — Да! — сказала вторая старушка. — Верно! Ты, стало быть, ждёшь меня, а я — тебя!
     Это были две одинокие старушки. У них была пустая жизнь за плечами и ещё несколько лет впереди, и внезапно они заключили друг друга в объятия и пылко поцеловались, прижимаясь стиснутыми губами. Их головы покачивались взад и вперёд.
     И вдруг они вздрогнули, разжали руки, отпрянули друг от друга. Что им, в сущности, было друг от друга нужно? Во рту у них пересохло, пальцы тряслись. Могли ли они довериться друг другу? Не затевали ли они чего-либо от лености? От жадности? От скаредности? Не стали ли они жертвами какого-нибудь нелепого совпадения?
     Это тянулось довольно долго — так что стемнело и они успели замёрзнуть — покуда не смогли договориться, вступать ли им друг с другом в любовные отношения (другого выражения они подобрать не сумели) или оставить происшедшее на единственный вечер и единственный поцелуй.
     — До чего же нелёгкий выбор! — сказала одна старушка.
     — Невероятно! — сказала другая.
     Кто бы мог подумать, что это решение может оказаться таким трудным.