Не будьте добродетельны свыше своих сил! И не требуйте от себя ничего, что выходит за пределы вероятного! Избегайте во всем рабски следовать отцам вашим, но идите протоптанными тропами, по которым уже ходила добродетель их! Иначе как подняться вам выше, если воля отцов ваших не поднимается вместе с вами? Но будь внимателен тот, кто хочет быть первенцем, – как бы ему не сделаться последышем! И там, где проявляются пороки отцов ваших, нечего разыгрывать святых! Если отцы ваши провели свою жизнь, охотясь на вепрей, устраивая кутежи и попойки в компании женщин, не будет ли безумием воздержание ваше? Оно будет безумием! Напротив, я полагаю, что тот из вас, у кого есть одна, или две, или всего только три жены, достиг немалого по сравнению с отцом своим. А если ты строишь монастыри и пишешь на воротах: "Путь к святости", я говорю: "К чему? Не новое ли это безумие?" Для самого себя основал ты исправительный дом и убежище – ну что ж! На здоровье! Только не верю я этому. Ибо в уединении растет то самое, что человек приносит в него: возрастает и скот, которого он носит внутри себя. Поэтому многим следует избегать уединения. Было ли до сих пор на земле что-нибудь более грязное, чем пустынники? Не один только дьявол неистово кружил вокруг них – но и свиньи.
14. Часто видел я, как робкие, пристыженные, неловкие, словно тигр, которому не удался прыжок, прокрадывались вы стороной, о высшие люди! Ибо неудачно вы бросили игральные кости. Не стоит огорчаться из-за этого! Вы не научились еще играть и смеяться над риском так, как должно! Не сидим ли мы всегда, так или иначе, за большим игральным столом, за которым так много смеются? И если не удалось вам великое, значит ли это. что вы сами не удались? А если вы сами не удались, значит ли это, что не удался Человек? Но если не удался Человек: что ж! Вперед! 15. Чем благороднее, тем редкостнее. Вы, собравшиеся здесь высшие люди, разве не все вы не удались? Пусть так – ну и что ж? Не падайте духом! Сколь многое еще возможно! Научитесь смеяться над собой, смеяться, как следует! Нет ничего удивительного в том. что вы не удались или удались лишь наполовину, вы, полуразбитые! Разве не бьется, не мечется в вас человеческое будущее? Вся глубина и даль, вся звездная высь и чудовищная сила человека: не поднимается ли все это пеной в котле вашем? Нет ничего удивительного в том, что многие котлы разбиваются! Учитесь смеяться над собой, смеяться, как следует! Сколь многое еще возможно, о высшие люди! И поистине, много того, что уже удалось! Как богата земля совершенством небольших, но прекрасных вещей, что, поистине, так хорошо удались! Окружайте же себя этим совершенством, высшие люди! Его золотая зрелость исцеляет сердце. Все совершенное учит надеяться. 16. Какой из грехов, совершенных здесь, на земле, до сих пор остается самым тяжким? Не слова ли того, кто сказал: "Горе смеющимся!". Неужели он не нашел на земле причин для смеха? Значит, он плохо искал. Их находит даже ребенок. Мало любви было в нем, иначе он возлюбил бы и смеющихся! Но он ненавидел и поносил нас, предвещая нам плач и скрежет зубовный. Следует ли тотчас проклинать, если не любишь? Для меня это – дурной вкус. Но именно так поступал он, этот нетерпимый. Он вышел из черни. Мало в нем было любви – иначе бы он не гневался, что не любят его самого. Всякая великая любовь желает не любви, она жаждет большего. Сторонитесь таких нетерпимых! Это порода больных и несчастных, это – чернь; кисло взирают они на жизнь, дурным глазом смотрят на землю. Сторонитесь таких нетерпимых! У них тяжелые ноги и подавленные сердца: не умеют они плясать. Как же быть земле легкой для них! 17. Кривыми путями следуют все хорошие вещи к цели своей. Они выгибаются, словно кошки, мурлыкая от близости счастья своего: все хорошие вещи смеются. Идет ли уже человек по своему пути, нет ли, – это выдает походка его: взгляните, как иду я! Ну, а тот, кто приближается к цели своей, тот танцует! И поистине я не стал еще памятником и не сделался неподвижным, тупым, окаменевшим, как столб: я люблю быстро бегать. Хотя есть на земле и трясины, и вязкая печаль, все равно тот, у кого легкие ноги, пробегает даже по илу и танцует на нем, как на расчищенном льду. Братья мои, поднимайте сердца ваши все выше! Но не забывайте и про ноги! Выше, как лихие танцоры, вздымайте ноги свои, а еще лучше – стойте на голове!
14. Часто видел я, как робкие, пристыженные, неловкие, словно тигр, которому не удался прыжок, прокрадывались вы стороной, о высшие люди! Ибо неудачно вы бросили игральные кости. Не стоит огорчаться из-за этого! Вы не научились еще играть и смеяться над риском так, как должно! Не сидим ли мы всегда, так или иначе, за большим игральным столом, за которым так много смеются? И если не удалось вам великое, значит ли это. что вы сами не удались? А если вы сами не удались, значит ли это, что не удался Человек? Но если не удался Человек: что ж! Вперед! 15. Чем благороднее, тем редкостнее. Вы, собравшиеся здесь высшие люди, разве не все вы не удались? Пусть так – ну и что ж? Не падайте духом! Сколь многое еще возможно! Научитесь смеяться над собой, смеяться, как следует! Нет ничего удивительного в том. что вы не удались или удались лишь наполовину, вы, полуразбитые! Разве не бьется, не мечется в вас человеческое будущее? Вся глубина и даль, вся звездная высь и чудовищная сила человека: не поднимается ли все это пеной в котле вашем? Нет ничего удивительного в том, что многие котлы разбиваются! Учитесь смеяться над собой, смеяться, как следует! Сколь многое еще возможно, о высшие люди! И поистине, много того, что уже удалось! Как богата земля совершенством небольших, но прекрасных вещей, что, поистине, так хорошо удались! Окружайте же себя этим совершенством, высшие люди! Его золотая зрелость исцеляет сердце. Все совершенное учит надеяться. 16. Какой из грехов, совершенных здесь, на земле, до сих пор остается самым тяжким? Не слова ли того, кто сказал: "Горе смеющимся!". Неужели он не нашел на земле причин для смеха? Значит, он плохо искал. Их находит даже ребенок. Мало любви было в нем, иначе он возлюбил бы и смеющихся! Но он ненавидел и поносил нас, предвещая нам плач и скрежет зубовный. Следует ли тотчас проклинать, если не любишь? Для меня это – дурной вкус. Но именно так поступал он, этот нетерпимый. Он вышел из черни. Мало в нем было любви – иначе бы он не гневался, что не любят его самого. Всякая великая любовь желает не любви, она жаждет большего. Сторонитесь таких нетерпимых! Это порода больных и несчастных, это – чернь; кисло взирают они на жизнь, дурным глазом смотрят на землю. Сторонитесь таких нетерпимых! У них тяжелые ноги и подавленные сердца: не умеют они плясать. Как же быть земле легкой для них! 17. Кривыми путями следуют все хорошие вещи к цели своей. Они выгибаются, словно кошки, мурлыкая от близости счастья своего: все хорошие вещи смеются. Идет ли уже человек по своему пути, нет ли, – это выдает походка его: взгляните, как иду я! Ну, а тот, кто приближается к цели своей, тот танцует! И поистине я не стал еще памятником и не сделался неподвижным, тупым, окаменевшим, как столб: я люблю быстро бегать. Хотя есть на земле и трясины, и вязкая печаль, все равно тот, у кого легкие ноги, пробегает даже по илу и танцует на нем, как на расчищенном льду. Братья мои, поднимайте сердца ваши все выше! Но не забывайте и про ноги! Выше, как лихие танцоры, вздымайте ноги свои, а еще лучше – стойте на голове!