- О, шит! Что это может быть? Обо что в этом месте можно зацепиться? – воскликнула она, оглядывая порожек, соединявший пол ванной и коридора. Из порожка гордо торчал самовольно вывентившийся саморез. – И как это его угораздило, да еще и так высоко? Хорошо, что он попался мне, а не кому-нибудь еще.

Она полезла за отверткой, попутно рассуждая, какую взять: свою, модную, со сменными наконечниками и с желтой ручкой, или мамину синюю, обычную. Да, в этом доме были только женские инструменты: ее отвертка, мамин молоток, ее любимый анкерный ключ, честно спертый во французском Комиссариате по Атомной Энергии.



Затянув злосчастный винт, а также подтянув и все остальные, она совсем скисла и углубилась в детские воспоминания.

В 12 лет она до винтика знала устройство своего велосипеда, меняла камеры, подтягивала цепь и мучительно надувала шины ручным насосом. Научилась она всему этому, глядя на отцов своих друзей: друзьям меняли шины отцы. Ей же помочь никто не спешил. Отцам, видимо, было не до того, а мамки с бабками злорадно говорили: «своих мужиков надо иметь». Откуда брать своих в 12 лет представлялось слабо, а кататься хотелось.

Прошло 20 лет. Ей по-прежнему казалось, что ничего в жизни не изменилось. Когда ее спрашивали, зачем она ту или иную вещь делает сама, и почему нельзя было попросить мужчин, она терялась и неизменно отвечала, что ей это просто в голову не пришло.

Внутри нее же подсознание вело воспитательные диалоги:
- сколько же это будет продолжаться?
- а ты не забывай, что женщина должна быть слабой! Для чего тебе нужен мужчина?
- для любви…
- для какой любви?
- ну как… вот чтоб любить…его…
- и это все? Ничего больше? А если честно?
- а если честно, то чтобы и он тоже любил. Сильно-сильно. И заботился. Чтобы непременно заботился. Чтоб не было в доме женских отверток и молотков. И чтобы ни одна мерзкая старая карга не сказала «Своих надо иметь»…