в колонках играет: Autumn Leaves Revisited [Thursday]

The leaves will fall

And so will you

When you do, bury me under them too

© Thursday

Я был так слаб, а осень. Осень дышала пышущим здоровьем и бросала томные взгляды, скрывая тайну в пухе робко опущенных ресниц. Я действительно был слаб и  затуманенным разумом пытался разгадать секрет переменчивого сезона. Каждое озябшее утро, когда я выдыхал горячий пар, дожидаясь на перроне электричку, осень удивляла непредсказуемостью. Порой снисходительной полуулыбкой солнца начинала щекотать нос и разрешала вытаскивать оттаявшие руки из карманов. В другой раз напущенным морозом заставляла бросать недокуренную сигарету и сворачиваться в трясущееся тело. Я упивался ее непостоянностью и одновременно ненавидел до дрожи в коленях. Эта осень была странной.

Бывало, подобно сошедшей с ума танцовщице устраивала за окнами стриптиз. Срывала с извивающегося тела тряпье скрючившихся листьев,  бросала неистово лохмотья в лица удивленных зевак. Под аккомпанемент заведенного танцем вихря, воющего и задирающего перепуганные деревья, под шелест несущихся по бульварам газет, Осень исполняла развратные танцы и сводила слабых с ума. Иной раз приводила в опустевший сквер и усаживала на удобную скамью. Я обхватывал руками колени и теребил шнурки запылившихся кед. Ожидал, что будет дальше. Осень становилась на удивление обворожительной. Кружилась в невесомом вальсе и ослепляла блеском переливающихся шелков. Игриво закусывала пухлую губу,  манила незабываемым ароматом последних доцветающих бутонов и осыпала блестками кружащейся в прозрачном воздухе пыльцы. Осень, едва прикасаясь,  нежно осыпала  лицо пестрыми кленовыми листьями, слегка щекотала и целовала в шею порывами мягкого ветра. Я боялся притронуться, коснуться даже кончиками пальцев. Осень не была девушкой, которую хотелось бы пылкой любить и прижимать страстно. Лишь той, кем следовало бы восхищаться. И я восхищался. Я был готов до конца испить нектар даруемого забвения. Эта осень была безумной.

Иногда как грязная воровка, прятала в тайники солнечный свет, не желая делиться с прохожими. Точно обиженная ревнивица разливала под ноги помои слякоти и беспощадно осыпала безжалостным градом и поливала пробирающими до костей ливнями. А после, как правительница собственного государства, открывала парады разноцветных зонтов. Бронзой и золотом отражалась кругом подобно святой покровительнице - переливалась драгоценным металлом на куполах храмов, блестела янтарной ниткой в шарфе утонченных красавиц, искрилась лимонным цветом в коврах листвы, окутавшей парки. Эта осень была непонятной.

Задумчивая и в то же время беспечная, отталкивающая суровостью и обвораживающая сонной негой. Эта Осень просто была, а я так и не сумел разгадать ее тайн. Теперь она уходит прочь, ступая невероятно бесшумно и даже не оборачиваясь. Я пытаюсь ее остановить, дотронуться до тянущегося шлейфа последнего тепла. И не могу, падаю на колени, потому что я все еще слаб. Слаб, но до невозможности осчастливлен минутами, проведенными рядом с ней. Засушенным листком в любимой книге, опьяняющим ароматом в голове, мимолетной строчкой в измятой тетрадке Осень останется навсегда со мной. И я буду, буду ждать ее следующего прихода, чтобы снова окунуться в притягивающую непостижимость. Чтобы снова очутиться с ней рядом, будучи на расстоянии вытянутой руки и не соприкасаясь дыханиями.