"кроме литературы, чем и дышать, опускаясь на дно морское"

каждый год можно выделить какие-то такие книжки, которые меня впечатлили. в прошлом году их авторами были Набоков и Довлатов, но теперь я решила пройтись по зарубежной литературе, и совершенно случайно (и как я проглядела раньше?) наткнулась на сокровище.

"Пять четвертинок апельсина" Джоанн Харрис. я не знаю, что сказать.
кулинария как способ выразить и счастье и боль - а боль такая, что ее можно потрогать руками, ощутить на себе, почувствовать ее вкус. действие разворачивается в оккупированной немцами Франции. большая часть книги - самая живая ее часть - флешбэки главной героини, рассказанные от лица девятилетней девочки. и это книга не о войне, как может показаться на первый взгляд, она о сложных взаимоотношениях и тайнах внутри семьи, о затаенных ранах, о людях, детях, плодовых деревьях и жизни.
это случается редко, но в здеь события описаны так, что ты читаешь и понимаешь, что они происходили с тобой, и это не смутное ощущение, обязанное своим появлением лишь реалистичному слогу автора. мне кажется, в этом вообще суть литературы - рассказывать людям о том, что происходило с ними, с каждым из читателей.
когда она описывает эту свою острую, болезненную первую любовь, у меня все сжимается внутри. я пальцами ощущаю прикосновение к ткани чужой рубашки, на себя смотрю в зеркало, задыхаюсь от бессильной злобы. меня хватает только на то, чтобы думать что-то вроде: нет же, там был не запах мокрой земли, а свежескошенная трава и цветущие вишни, а еще запах кожи, если уткнуться носом в плечо...

потом я читала про нее в интернете, и не было предела моему удивлению от того, что ведь это она и написала "Шоколад"!.. я-то думала, это малоизвестный автор.
и опять же: торжество жизни над смертью во всех ее проявлениях. и кулинария как способ это продемонстрировать. для меня - смахивает на целую религию.

"О да, мать отлично разбиралась в вине! Она знала, когда нужно добавить сахар, когда начинается процесс ферментации или процесс брожения, знала, сколько времени вино уже зреет в бутылке, постепенно темнея и превращаясь в совершенно новый напиток, обладающий иным букетом ароматов, – так из ничего возникает в руках фокусника пышный букет бумажных цветов. Ах, если б у нее и на нас хватало времени и терпения! Ребенок – совсем не фруктовое дерево. Она поняла это слишком поздно. И среди ее рецептов не нашлось такого, который помог бы ей благополучно довести своих детей до безопасного и чудесного совершеннолетия. Жаль, что она такого рецепта и не искала.”