Луна в эту ночь напоминала Большой кусок швейцарского сыра, от которого с каждым днем отрезают по кусочку любители кофе с бутербродами.

Они сидели, обнявшись на берегу и, как ей казалось, составляли единое целое, эдакий симбиоз мужского и женского начала, находку для микробиологов.

Он задумчиво смотрел вдаль, где в дымке ночи витали его мысли и мечты, впрочем они были в данный момент как всегда и далеко и очень близко, в общем на расстоянии, доступном лишь ему одному.

- Знаешь, - сказал он – мы никогда не будем вместе, - его вздох казалось прозвучал взрывом в ее голове, - никогда…

Она отстранилась от его родной, теплой, домашней спины и всмотрелась в глаза, мерцающие светом падающих на небе звезд, которые внезапно отдалились от нее и превратились в блестящие оловянные блюдца, доверху наполненные, расплавленным, но до боли холодным как лед металлом.

Порыв ночного ветра с озера заставил ее волосы в ужасе разлететься и найти убежище только за хрупкой стеной ее плеч.

- Но почему, - вздрогнула она, - ведь нам так хорошо вместе. Любимый, я тебя не понимаю!

- Все очень просто, родная, - прошелестел ноябрьской опавшей листвой его родной, но безумно далекий голос. – Между нами нет понимания, осознания того, что близкий человек может быть прав, мы горды тем, что каждый из нас ищет истину по своему, ты по женски, а я по мужски. Ведь когда мужчина полностью подчиняется женщине, он становится женщиной, а когда женщина ловится в сачок мужчины, она становится певчим соловьем в позолоченной клетке.

- Неужели для нас не существует выхода? – с горечью воскликнула она, ощущая как что-то липкое и холодное накатывает на нее, поднимаясь горечью к ее горлу.

- Решение есть, - поднявшись, он посмотрел на беззащитные, смотрящие на него молящие глаза. – Это компромисс между желанием одного и потребностями другого. Но мы слишком горды для этого….

Он развернулся и медленно как на эшафот побрел в сторону безжалостно отвоевывавшего
войну у тьмы отражения солнца на воде.
…..Она смотрела на эту красную мельницу, которая со страшным грохотом безжалостно ввергалась в ее сознание, а вдали затихал плеск воды, раздираемой на части его сильными гребками…..