Ой, где я был!.. Ой, даже не спрашивайте, все равно не скажу!.. Ни за что, никому, никогда и ни за какие коврижки!.. На Казантипе-07 я был. Да я и сам не верю, что я там был))). Я не слушаю (не слушал, точнее) ни техно, ни транс, ни абвгданс. Скорее мог бы представить себя на Крыльях или на Нашествии, если бы вообще имел склонность к мегатусовкам. Терпеть не могу Грушинские фестивали, мегапати и прочие стадные мероприяти. Еще утром 25 июля тихо и мирно находился в кабинете. Колокол судьбы настиг в виде звонка двоюродного братца: "Чо делаешь?". А глупее вопрос придумать нельзя. Ну сплю я конечно, что ж еще на работе делать? Поел, и сплю, у меня генеральский час, ты разве не знаешь? "А мы тут с Кириллом надумали в Крым, на Казантип". В Крыыым?.. В Крым... «Семенов, водку будешь?»
Я никогда не был в Крыму. Аллах знает, где бывал, но в Крыму – нет. И вдруг понял, что если не сейчас, то никогда. Вот только так и не иначе. Шестнадцать документов на контроль исполнения, несданный полугодовой отчет, аврал по заказам. Но – Крым… Еду! Толян, я с вами. «Да я и не сомневался. Билеты я уже взял. Вылет завтра». Заломило в затылке, заныло под сердцем. Сейчас буду врать. И набрал по внутреннему: «Саныч, форс-мажор по украинской проплате. Бух рвет и мечет. Там задержка совершенно непонятная, надо на месте решать. Шефу докладывать нельзя, там наш косяк. Давай я за свой счет сгоняю». Остальное придумаю на месте, согласование, подписание, усушка-утруска, не первый раз.
Ботинки упали в корзину, девушка щекотно провела ладошками по бокам, Ил взмахнул серебряным крылом. Севастопольская братва щербато ухмыльнулась от подножия трапа. «-Лень, че, фиксу потерял? –Да ну, так, хуйня, побакланили смальца. Куда едем? –Село Поповка. –Куда?! –Ну, к Евпатории –А-а». Жаркая крымская пыль задымилась под взвизгнувшими шинами. На правах почетного гостя потребовал открыть люк, чтобы по дороге орать, высунувшись наружу, всякие глупости типа «Здравствуй, Крым!», «Хохлы, отдайте Севастополь!» А я разве не сказал, что пить мы начали еще в самолете?
В Поповке приятно удивили очень приличная гостиница на окраине и крохотный ухоженный парк рядом с ней, где чинно стояли бюсты Ильича, Эдмундыча и т.д. Жара шкалила за 30, но почти не ощущалась – степь же, там ветер гуляет на просторе. А море!.. Там нереально чистое море. Там огромные пляжи с хорошим морским песком. Водичка была 26. В ней хотелось поселиться и стать Ихтиандром. «Толь, может ну его на, Казантип этот?» «Надо, Дима!.. Понимаешь, надо…» И на-ча-лось.
Уровень алкоголя в крови достиг 40ºоб. и более не понижался за весь период пребывания. Матерясь, пробил в ухе давно заросшую дырку старой серебряной серьгой, повязал бандану и надел черные очки. ЗВУК (именно так, по-другому писать нельзя) сносил с ног. А через некоторое время уносил и башню. Бесновались на танцполах, тянули вискарь в баре, падали с помоста в море, ржали над студярами с бабушкиными картонными чемоданчиками, собственноручно крашеными в желтый цвет (это был такой бесплатный пропуск. Только его надо было таскать с собой и на входе, и на выходе). Мордорские лучи казантипских лазеров рвали черное южное небо. Я снова чувствовал себя двадцатилетним. Несколько раз в полном танцевальном угаре делал сальто назад (это при 110 килограммах). Мне начинала нравиться эта музыка. Пять часов сна заряжали так, будто спал полдня. Ни один день не болела голова с похмелья. Мы, мужики хорошо за тридцать, чувстовали себя свежезаряженными терминаторами. Дружились с прикольнейшими отвязными чуваками моложе нас лет на пятнадцать и зажигали не по-детски. Я не узнавал сам себя. Безмятежность и карнавал были растворены в волшебном крымском воздухе, и мы вдыхали его полной грудью. Купались в шторм, балдея от волн, на мелководье сбивающих с ног центнер живого веса как пушинку, купались ночью, плывя по лунной дорожке, ныряли с масками, отлавливая смешных полупрозрачных крабиков.
Ну, и самое главное. Это – девчонки. Это – обалденнейшие, восхитительные, молодые, стройные, загорелые девчонки, ночью отрывавшиеся на танцполах, а днем загоравшие топлесс на пляжах. И их было много. Их было ОЧЕНЬ много. «Имели ли вы половые связи с лицами противоположного пола?» ДА! Эти связи были исключительно случайными и совершееенно беспорядочными. Все две недели организм постоянно требовал секса. И он его получал. «Crazy Russian love-machine» ощущал я себя. Рокко Сифреди и Распутин могут сосать друг у друга, не нагибаясь. Так много и так хорошо не было ни-ко-гда. Это было что-то запредельное. Нет, не буду дальше развивать эту тему. Словами это передать не могу, я не Михайла Арцыбашев. Ну, как передать, что чувствует мужчина ночью на пляже, медленно-медленно погружаясь в ласковое бархатное лоно постанывающей от истомы девушки, и лаская языком затвердевший сосок ее упругой, разогретой дневным солнцем груди? Так, все, стоп!
За день до отъезда мы решились таки прокатиться на мотодельтаплане. Вблизи это выглядит как конструкция братьев Райт. Но – летает. Дух захватывает даже покруче, чем при прыжке с парашютом. Да если бы я был пилотом, я бы и денег за работу не брал). С высоты море и пляж смотрелись еще лучше, чем они были на самом деле. По просьбе отдыхающих пилот заложил пару-тройку весьма рискованных виражей, а заходя на посадку, покачал крыльями. Я потихоньку швырнул в море монетку. Значит еще вернусь туда, где две недели был счастлив.