Настроение сейчас - лирическое

Нет. Не города. Не архитектура. Не картины. Не сонные от солнца пляжи. Стихии – вот что помнишь.
Сначала – метров на пять, без акваланга, в одной только маске. Здесь светло и уютно, только чуть холодно. Минут по пять висишь вниз головой, воздух почти и не нужен. Еще немного – и сольешься с морем, легкие больше не понадобятся. Ну-ка, ну-ка… Точно, осколок амфоры. Все равно не вывезти. Лежи уж. Ладно, наверх пора.
На двадцати метрах стискивает виски, выдавливает пузыри из груди, вода будто становится вязкой, свет постепенно гаснет, как над самолетом на полной высоте. Жутковато и не оторвешься. Угрюмые рыбы, гигантские медузы, водоросли немыслимых форм и размеров, легкие мурашки по позвоночнику при виде осьминога. Другая планета.
Со скалы над Цемесской бухтой под ногами идеально гладкое зеркало. Ни малейшей ряби. И не можешь поверить, что видел, как бора в этой бухте швыряет, словно щепки, стотонные танкера, не успевшие отойти от пирса. А на дне её – корабли. На шестнадцати метрах становится виден труп затонувшего тральщика – черное, стальное чудовище, покрытое илом. Уже различаю рубку. Сердце частит от нахлынувшего ужаса – эта бухта усыпана кораблями. Там лежит весь черноморский флот. Наверх, к солнцу! Зябко становится смотреть в чернеющую глубину, плывя на поверхности, когда догадываешься, что там может быть.
Вдох перехватывает порыв снежной крупы. Говорили же – иди на Ирик-чат летом! Оскальзываешься, больно врезаясь коленом. Ах ты! Сдирая кисти, ползешь к краю обрыва. Да какого обрыва – пропасти! Глядишь, глядишь вниз, завороженный – не бывает такой высоты. Трясешь головой, пытаясь отогнать тошное кружение. Смутно различимы башни вершин, кажется, что совсем рядом. Нет. Туда сил не хватит. Прокуренные легкие выворачивает кашлем.
Лезть невысоко, метров двести пятьдесят. Пролезем? Вход, похоже, не больше метра. Угол семьдесят, слегка наклонившись, упираешься руками в склон. Влезаешь, останавливаясь в недоумении. Вход в штольню пять на пять. Метров. Камаз въедет спокойно. Свет от входа не достает до противоположной стены. Коридор, метров десять, распахивается в огромный зал с колоннами, вырубленными из породы, 4-5 метров в поперечнике. «Подземелья Мории», мелькает мысль. Щелкают галогены-миллионники. Лучи ощупывают колонны, пробегают по своду, усыпанному летучими мышами. Тихо. Как здесь тихо. Ну что, пойдем? Д-давай… Где второй вход? Справа? Из одного зала в другой, под ногами что-то хрустит. Не кости, надеюсь. Боком по проходу. Обратно. Второй вход все-таки слева. Не погасли бы фонари. Три вперед, два назад. Чтобы вечная кисельная тьма не гладила холодной лапой шею. Проходим, ежась от тишины и мрака.
Мыс Рока. Ветер, разбежавшись от американского берега, толкает тебя в грудь огромной ладонью. Солнце ослепляет, рушась с небесной синевы. За спиной 16 тысяч километров суши, а впереди 3200 морских миль океана, отражающего небо. А ты – над ним. И взлетел бы, взлетел!
А вдруг? А если стропы запутаются?! В подвздошье пусто и прохладно. Встали! Карабины позвякивают на штанге. Выпускающий ощеривается снисходительной улыбкой. Бледно щеримся в ответ. Распахивается люк. Пошел! Уворачиваясь от дружеского пинка, ныряю в свистящую пустоту. Поток кувыркает, будто катишься по склону. Руки-ноги в стороны, несколько бесконечных секунд полощутся щеки, воздух режет глаза. Как хорошо, что не завтракал, и заблаговременно в туалет сходил! Великан гулко хлопает в ладоши и дергает меня за шкирку. Основной купол раскрылся. Медленно-медленно-медленно под ногами плывет земля, постепенно разгоняясь тебе навстречу. Восторг рвется из груди дурным криком, машешь летящим рядом, «матрос на суше не дешевка!» Тянешь, тянешь за управляющую стропу, чтобы не снесло на провода, не видя, что до них не меньше километра. Локти прижаты, носочки вытянуты. Удар о землю в одно мгновение вышибает из тебя воздух, валишься набок, подворачивая ногу, обжигаешь ладони, гася пенистый купол, медленно оседающий лопнувшим шариком. На истошный крик летящего следом «Отойди! Отойди!» смеешься – тебе с земли видно, что его пронесет еще метров на пятьдесят. И, весь еще в полете, не чувствуя боли в лодыжке и тяжести скомканного в сумке парашюта, улыбаясь, шагаешь по степи, пахнущей сухой травой и раскаленной пылью, навстречу «таблетке», подбирающей воздухоплавателей.
И как передать в смске красоту Байкала? «В общем, это очень сложный вопрос».