"Быстрей, быстрей" подгоняла ребятишек Альбина Ивановна. Пригнувшись она подталкивала их в спину и чем-то напоминала телеготолкателя с железнодорожного вокзала, который вдруг обнаружил, что его тележка намазана мёдом и амброзией и не в силах не толкать тянется мясистым носом к убегающей тележке. Но Альбина Ивановна совсем не любила мёд. Нельзя столько кушать мёда. А если можно, то не каждый день. А если больше нечего?

  Они стояли на коленях, положив ладони на глаза и опустив головы. Было тихо, совсем тихо. Это была такая молитва. Так говорил детям Андрей Антонович, преподаватель истории. Вернее бывший когда-то преподавателем истории, а теперь он -- Водитель к Пресветлому Мессии. На коленях стоял и сам Андрей Антонович и Альбина Ивановна, его жена и много взрослых и детей, человек пятьдесят. Из всех пятидесяти только Гриша знал, что Бог он совсем не такой, как то, что было сейчас за наружными дверьми из стекла, совсем не такой. Знал и оставался со всеми только потому, что другие, не принявшие новую веру вышли наружу. Как сейчас выйдет кто-то из них.

 Все стояли спокойно, некоторые покачивались, похоже впадая в какой-то транс, а Гриша страшно трясся и иногда поглядывал через щель между пальцами. Это немного успокаивало его. Потому что ничего не происходило и потому что он один себе это позволял. Молитва могла продолжаться и несколько часов, тогда начинали ныть коленки и спина, а голова от страха уставала так, что хотелось только спать или бить ей по бетонному холодному полу. Через час Гриша заметил, что вовсе не стоит на коленках как все, а сидит на корточках и руки его опущены и глаза открыты и смотрит он на улицу, где... ничего не происходит, только ветер гоняет обрывки газет. Быстро окинув взглядом остальных Гриша понял, что его не уличили в грехе и осторожно снова встал на коленки и прикрыл глаза ладонями. Через щель между пальцами он смотрел на стоянку перед гипермаркетом. И вдруг он вспомнил, что опаздывает на футбол, а сегодня последняя тренировка перед матчем с "Сельмашевцами" и надо быть обязательно, а то тренер Палыч отправит на запасную скамейку грызть ногти от досады. Гриша чуть не завыл, надо бежать уже и хотел было вскочить, но какая-то мысль упорно пробивалась наружу и не давала двигаться как можно быстрее. Краем глаза он заметил как тучная тётя Кира, помахивая руками затрусила к выходу. Двери гипермаркета раскрылись перед ней и закрылись перед носом у Гриши, который начал приходить в себя...

  "...Принял душу рабы твоей Киры к очищению, свободе и искуплению. аминь" Тихо, уставшим и радостно-благоговейным голосом проговорил Андрей Антонович  и встал с колен. Все открыли глаза и пятясь поползли внутрь огромного помещения, многие дети визжали от страха , видя удаляющуюся громаду "бога"... Гриша знал, что те, кто не визжит уже стали как Андрей Антонович и другие взрослые. У них у первых планку сорвало. Это они придумали "молитву" и "очищение,свободу и искупление", вернее скармливание самих себя этому ужасу. Вот уже несколько месяцев они жили здесь.Когда кончится еда -- они выйдут на последнюю молитву. Последнюю Молитву, как называл её Андрей Антонович. В гипермаркете остался только мёд, соль и несколько пакетов вкуснейших, совсем не сладких и не солёных макарон быстрого приготовления.

 Когда кончилась еда... И все вышли на Последнюю Молитву, наружу, на автостоянку -- Гриша что было сил рванул за угол и побежал в поле, туда, где видно было реку и большой мост. Пошёл дождик и гром заглушил вопли ужаса, доносившиеся сзади.