[699x348]

--Ему снится сон! - сказал Траляля. -- И как по-твоему, кто ему снится?
--Не знаю, - ответила Алиса. -- Этого никто сказать не может.
--Ему снишься ты! - закричал Траляля и радостно захлопал в ладоши. -- Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?
--Там, где я и есть, конечно, - сказала Алиса.
--А вот и ошибаешься! - возразил с презрением Траляля. -- Тебя бы тогда вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во сне.
--Если этот вот король вдруг проснётся, - подтвердил Труляля, -- ты сразу же - фьють! - потухнешь, как свеча!

Льюис Кэрролл, Алиса в Зазеркалье

Начало. А правильнее, на мой взгляд, Отправная точка. Первое название сценария Стрела Оливера. Для Кристофера Нолана Inception - "фильм мечты", идея которого "была внедрена" режиссёру более десяти лет назад. Кассовый успех Бэтменов и восстановление былого могущества Warner Bros позволили наконец-то реализовать проект. Мастер нелинейного повествования (Memento, Престиж), экранизируя собственный сценарий заходит даже дальше, чем прежде, запутывая зрителя:

Чжуанцзы
Сон мотылька

Чжуанцзы приснилось, что он стал мотыльком. И проснувшись, он уже не знал, кто он: Цзы, видевший во сне, будто стал мотыльком, или мотылёк, которому снится, что он - Чжуанцзы. При этом существует внятная любовная линия, заставляющая зрителя сопереживать главному герою Дому Коббу (Леонардо ДиКаприо) и его жене
Мол очень сложно описать, ведь в ней намешано столько разного, – загадочно говорит актриса. – Но может быть она как раз тот человек, которого не стоит описывать, ведь у разных людей разные интерпретации». «Мол – по сути роковая женщина, – утверждает Нолан. – Марион в своем исполнении добавила ей исключительную притягательность. То, что она смогла передать глазами и своей эмоциональной открытостью, – удивительно красиво. Они вместе с Лео составляют очень трогательную пару. Несмотря на весь экшн, я думаю «Начало» – во многом история любви, и эти два актера просто потрясающе доносят до нас эту идею». Осмелюсь предположить, что именно это и сделало по природе своей арт-хаусную историю столь кассовой. Как отметил кинокритик Антон Долин: "Никому еще не удавалось, начав свою карьеру с победы на фестивале альтернативного кино в Роттердаме, стать одним из самых кассовых режиссеров в мире, да еще и остаться для широких масс таинственным экспериментатором".

Интересно искать источники вдохновения Кристофера Нолана. Что это было,"Книга сновидений" Борхеса? Или, может быть, "Сон в красном тереме" Цао Сюэцинь? Знает лишь он сам. Но так ли это важно, когда перед нами многомерный мир, заметьте,

Для меня всегда было очень важно запечатлеть на камеру все, что только возможно, и лишь потом, при необходимости, использовать компьютерную графику, что очень удобно при структурировании или придании масштабности тому, что было снято «вживую». Несмотря на то, что в сюжете мы имеем дело с различными состояниями сна, было чрезвычайно важно, чтобы на каждом уровне сон казался явью, потому что когда мы спим, то воспринимаем окружающее как действительную реальность. Поэтому, если мы снимали погоню на лыжах по горному склону, спуск под воду или имитировали невесомость, я стремился дойти до абсолютного предела того, что можно было запечатлеть. - говорит Кристофер Нолан. мир, в который хочется вернуться хотя бы ещё на 2,28 часа?







Токио
Первой остановкой в маршрутном листе съемочного процесса стал Токио, где Сайто делает необычное деловое предложение Коббу и Артуру, запуская цепь событий. Начинается все со сцены на вертолетной площадке, затем объектив камеры перемещается на панораму города из вертолета Сайто. На первый взгляд в сценах нет ничего сложного, однако исполнительный продюсер Крис Брайэм объясняет: «В действительности это было очень непросто, ведь Токио – город с очень строгими правилами пролета вертолетов через его воздушное пространство. Нам очень помогло то, что мы сотрудничали с представителями местных властей, которые оказали нам значительную помощь».

Англия
Затем съемки «переехали» на одну из любимейших «операционных баз» Нолана: в Кардингтон, бывший ангар для самолетов к северу от Лондона. Там гигантские павильоны могли вместить масштабные и крайне трудоемкие конструкции, бросавшие вызов самому ощущению окружающего пространства. Одной из наиболее сложных площадок стал длинный коридор отеля, который мог поворачиваться на 360 градусов, создавая ощущение невесомости. Разработка проекта и его реализация потребовали совместных усилий художника-постановщика Гая Хендрикса Дайаса, супервайзера спецэффектов Криса Корбоулда и оператора-постановщика Уолли Пфистера. Создатели фильма изначально представляли двенадцатиметровый холл, но потом удлинили его до 30 метров. Коридор был помещен внутрь восьми массивных концентрических колец, которые находились на его внешней стороне на равном расстоянии друг от друга. К ним подключались два мощных электродвигателя.
«Я уже строил движущиеся площадки до этого, – говорит Корбоулд, – но не настолько большие и быстрые». После запуска площадка могла совершать восемь оборотов в минуту. Корбоулд тесно сотрудничал с Пфистером, чтобы определить, где должны находиться камеры на этой вращающейся площадке. «Мне больше нравится снимать «с руки», но оказалось, что камеру невозможно удержать, когда всё, и я в том числе, переворачивается вверх тормашками, – невозмутимо комментирует Пфистер. – Поэтому Крис и Боб Холл, парень из моей команды, сообразили, как установить камеру, управляемую с пульта дистанционного управления и перемещающуюся по рельсам, проложенным снизу по полу коридора».
Кроме коридора была еще одна вращающаяся площадка – номер в отеле, который также создавал немалые сложности создателям картины. Корбоулд объясняет: «Номер меньше по длине, поэтому мы смогли установить только два несущих кольца и получилось, что на них ложилась гораздо большая нагрузка». Разрабатывая дизайн помещений в отеле, Дайас и его команда должны были держать в уме то, что актеры и каскадеры будут передвигаться по всей поверхности помещений. «Стало очевидно, что чтобы мы могли «гонять» людей по всей площадке, она должна была быть сделана из мягких материалов, – говорит Дайас. – К счастью, сейчас есть современные отели, где стены отделаны кожей и тканью, поэтому мы подложили под эти мягкие материалы еще и набивку изнутри. Мы также должны были быть уверены, что если такие предметы, как ручки дверей и осветительные приборы, сломаются при воздействии, то никто не пострадает».
Это известие порадовало Джозефа Гордон-Левитта и каскадеров, которые потратили уйму времени, обсуждая, как действовать на этой головокружительной площадке во время сцены экшна. Гордон-Левитт провел перед съемками несколько недель, тренируясь и репетируя движения с постановщиком трюков Томом Стратерсом и его командой. Стратерс говорит: «Вообще-то нам понадобился бы дублер для такой работы, потому что, когда площадка крутится, тебя может бросать туда-сюда, как в стиральной машине, что немного дезориентирует. Но Джо – сильный и гибкий парень, мы немного потренировали его, чтобы развить мышцы верхней части тела и координацию. Он хорошо поработал и отлично справился с задачей».
Гордон-Левитт комментирует: «Чтобы все получилось, я не мог думать о поле, как о поле, а о потолке, как о потолке. Мне приходилось рассуждать: «Вот тут земля. А сейчас земля здесь. Ага, а теперь она вот здесь.Получалось, что «земля» все время крутится подо мной. Это была своеобразная игра с разумом, в которой мне приходилось участвовать, чтобы сделать то, что нужно. Так сложилось еще и потому, что никто меня не контролировал; в игре были только я и моя координация. Страховочные тросы – это совсем другая история».


По сути, в Кардингтоне было две версии коридора: вращающийся и еще один, построенный вертикально, так, чтобы длина превратилось в высоту, так сказать. Гордон-Левитт должен был надеть страховочные ремни и тросы именно в сцене в вертикальном коридоре, а также для съемок в номере отеля, где он должен был зависать в воздухе. «Я и гравитация в этом фильме часто сталкиваемся лоб в лоб, – шутит актер. – Но мне понравилось. Я летал, о чем – я думаю, я не один такой, – всегда мечтал».«Одежда в этих сценах не должна висеть, ведь в условиях нулевой гравитации она парит. Нам пришлось приделать к вещам тонкую проволоку, чтобы быть уверенными, что они будут держать форму, а также закрепить галстуки, чтобы они не болтались туда-сюда». Имитация невесомости предполагала и определенные трудности в работе художника по костюмам Джеффри Курланда и его подразделения. Курланд отмечает: Дабы еще больше вывести всех из равновесия, Корбоулд и Дайас поставили бар в отеле на огромный шарнир, что позволило помещению наклоняться, а затем самому выравнивать положение. Корбоулд говорит: «Я сделал немало «шарнирных» площадок, где все трясется, и получается настоящий хаос. Здесь все было абсолютно иначе, поскольку по мере того, как наклоняется площадка, все, что ты видишь, – это угол наклона напитков и то, как синхронно движутся подвесные лампы. С помощью этого достигается тот сюрреалистический эффект, которого добивался Крис Нолан».
Дайас добавляет: «Чтобы получить достаточный угол наклона, мы должны были создать действительно большую конструкцию. Проще говоря, по сути получились качели, контролируемые двумя поршнями, которые могли поднимать и опускать платформу, определяя угол наклона. По-моему, максимально он достигал 20 градусов, вроде бы немного… пока ты не попытаешься устоять на ней». Ди Каприо признает: «В этой сцене Киллиан и я должны были оживленно разговаривать, покуда площадка наклонялась. Мы должны были удержаться, чтобы не заскользить, при этом не могли и реагировать на это как положено, мы были обязаны сосредоточиться. Вот это – действительно переворот в сознании».

Париж
Покидая Англию, съемочный процесс взял курс на Париж, где снимался ряд важных сцен, включая ключевой разговор между Коббом и Ариадной в парижском бистро. Вообще-то, это место было небольшой пекарней, которую Дайас и подразделение художников превратили в причудливое уличное кафе. И в определенный момент это местечко просто взлетало на воздух. Мешало только одно обстоятельство – власти Парижа не разрешили использовать настоящие взрывчатые вещества, независимо от того, насколько контролируемым должен был быть взрыв. Вместо этого команда Корбоулда использовала сжатый под высоким давлением азот, чтобы создать эффект серии вспышек, которые взорвали окружающие магазины, прилавки и, наконец, само кафе.
Корбоулд говорит: «Мы знали, что Лео и Эллен должны будут находиться в эпицентре взрывов, поэтому сделали все из очень легких материалов. И все равно, мы неделями всё проверяли и перепроверяли, чтобы не волноваться. Зато в день съемок у нас было ощущение, что эти двое находятся в их собственной зоне безопасности, даже бумажная чашка у них на столе не сдвинулась с места. Это была отличная съемка».
Чтобы убедиться, что все получится, команда Пфистера установила шесть камер для охвата сцены с разных ракурсов. Они снимали с максимально возможной частотой смены кадров, потому что, как объясняет оператор-постановщик: «Крис Нолан хотел запечатлеть взрывы в максимально (учитывая естественное дневное освещение) замедленной съемке, получилось около 1000 кадров в секунду. Это в 40 раз больше, чем на нормальной скорости 24 кадра в секунду. В общем, Нолан всегда был фанатом замедленной съемки, но в данном фильме есть некоторые сцены, в которых без этого просто не обойтись».
«Супер замедленная съемка» заставила осколки зависать в воздухе. Члены подразделения супервайзера визуальных эффектов Пола Франклина также приложили руки к созданию этой сцены. «Мы скрупулезно добавляли больше разрушений и летящих осколков – особенно кусочки каменной кладки, стекла и другие предметы, которые могли бы быть слишком опасными для людей внутри и вокруг съемочной площадки», – уточняет Франклин. Визуальные эффекты также использовались для завершения важнейших сцен, где Ариадна начинает открывать для себя бесконечные возможности построения мира сна, включая сцену на берегу Сены, где Ариадна воссоздает одну из достопримечательностей Парижа – мост Понт де Бир-Акайм.



Танжер
Очевидно, что наиболее экзотичным местечком для актеров и съемочной группы «Начала» стал Танжер в Марокко. Прибрежный город сыграл «роль» Момбасы, где Кобб выслеживал лучшего Создателя в его бизнесе, Имса, который, в свою очередь, знакомил Кобба с первооткрывателем в своей отрасли химиком Йусуфом. «Марокко очень вдохновляет с визуальной точки зрения, – говорит Пфистер. – Архитектура настолько отличается от привычной нам, со всеми этими замечательными извилистыми улочками и проходами, которые дали нами потрясающий материал. Просто праздник для глаз». Одна сцена – бешеная гонка – была снята в узких улочках и аллеях танжерского исторического района Большого Базара. Чтобы ухватить ощущение погони, по словам Пфистера, он и Нолан использовали то, что он назвал «что-то типа «партизанской» съемки. Крис любит этот стиль, да и я тоже. В некоторых сценах он явно нужен больше, чем в других, поэтому мы использовали сочетание методов: мы запрыгнули в вездеход и, снимая камерой «с руки», поехали по улицам за Лео, бегущим перед машиной; мы использовали стэдикам; мы делали большие панорамные снимки; а еще я немного поснимал, бегая задом наперед с камерой на плече и стараясь удержать ракурс».

Лос-Анджелес
После пересечения Атлантики съемки продолжились уже на территории Лос-Анджелеса, где были созданы некоторые площадки на производственной базе компании «Уорнер Бразерс», в том числе интерьер замка Сайто в японском стиле. Наверное, наиболее ошеломляющей площадкой стала столовая с золотистыми узорчатыми стенами и потолком, покрытым десятками ламп. Гай Хендрикс Дайас отмечает: «Для стен столовой мы использовали растительные и животные мотивы – хвойные деревья и ястребов; источником вдохновения послужил замок Ниджо, построенный в 1603 году. Но при создании площадки никто не задавался целью исторической реконструкции; в ней заметны и другие типы японской архитектуры, а также веяния западной цивилизации. Получилось слияние различных стилей, создатели фильма старались дать скорее общее представление о японской культуре, а не отображать что-то конкретное».
По словам Корбоулда: «Это была красивая декорация. Знаете, мне всегда очень жалко художников-постановщиков, ведь они создают действительно потрясающие вещи… и в девяти случаях из десяти все заканчивается тем, что мы их уничтожаем». «Это у нас извечная шутка, – соглашается Дайас. – Мои ребята идут на все, чтобы кропотливо собрать красивую декорацию буквально по кусочкам, а потом приходит Крис и все взрывает. И он опять сделал это в Калгари… но он так здорово это сделал, что, как же я могу жаловаться?».
Как обычно, команда Корбоулда, а также координатор спецэффектов Скотт Фишер разгромили замок, кульминацией чего стали потоки воды, заливающие витражные окна. Чтобы устроить наводнение на площадке, использовали струи воды под давлением, по двенадцать водометов с каждой стороны. Подразделение спецэффектов еще раз выступило за разбушевавшуюся водную стихию, организовав ливень для будоражащей нервы автомобильной гонки на улицах делового центра Лос-Анджелеса. Чтобы воссоздать проливной дождь, команда рассеивала воду с крыш зданий. «Это была не просто морось, – говорит Корбоулд. – Все на площадке целый день ходили мокрые, включая Криса, который находился прямо здесь, в центре событий. Он подавал всем пример».
Главная проблема со съемками бури в Лос-Анджелесе была в том, что на небе, как обычно, не было ни облачка, ярко светило солнце, а это создавало определенные проблемы с освещением. «После нескольких недель молитв, чтобы небеса ниспослали нам дождь, – шутит Пфистер, – я, наконец, сдался и взялся за домашнюю работу, придумывая, как можно снять ливень в солнечную погоду. Мне очень помог Рей Гарсия, моя правая рука, который просчитал траекторию солнца в тот день и затем – с помощью подъемных кранов, воздушных платформ и людей на крышах – установил ряд черных полотен, которые выполняли функцию жалюзи, закрывая солнце по мере того, как мы двигались. Это оказалось очень эффективно». Дождь оказался не единственной сложностью, которую предстояло преодолеть в Лос-Анджелесе в тот день. Нолан и съемочная группа притащили товарный поезд на улицу города. Режиссер говорит: «Сцена с поездом была крайне важна, потому что она вносила элемент сюрреализма и одновременно казалась реальной. Поэтому во время съемок нам предстояло уравновесить необычность поезда, едущего вдоль по улице в центре города, с реалистичностью исполнения – когда он врезается в машины и т.д. Это на самом деле грандиозный спецэффект, который поднимает экшн в фильме на совершенно новый уровень и производит шокирующий эффект на зрителя. Неважно, насколько масштабно действие, оно должно основываться на привычных для людей вещах. Вам просто нужно увеличить все в тысячу раз».
На расстоянии многих километров от ближайших железнодорожных путей было совершенно очевидно, что везти настоящий поезд по городской улице невозможно, поэтому постановщик трюков Том Стратерс предложил создать поезд на основе ходовой части трактора-тягача. Однако наибольшая колесная база, которую они смогли найти, все равно была слишком короткой. Тайлер Гейсфорд, отвечавший на проекте за автопарк, говорит: «Мы увеличили раму и кабину поезда, а затем добавили стальную палубу и укрепили подвесную конструкцию, чтобы она могла нести дополнительный вес, который в итоге достиг 11 тонн».
Построить поезд – одно, а вот управлять им – совсем другое. Гейсфорд объясняет: «Всегда, когда ты за рулем махины двадцати метров в длину, трех – в ширину и четырех с лишним в высоту, у тебя будут проблемы с вождением и с радиусом поворота, который, как вы догадываетесь, тоже соответствующий. К тому же у водителя был очень небольшой обзор, ведь мы настроили конструкций вокруг кабины, поэтому мы в конце концов просто установили внутри небольшие экраны, камеры находились спереди и по бокам, их водитель мог использовать, чтобы ориентироваться».

Калгари
Переехав в Калгари, Канада, последнюю остановку на пути съемочного процесса, создатели фильма остановили свой выбор на горе недалеко от национального парка Банфа. Специалист по подбору площадок обнаружил неработающий горнолыжный курорт «Фортресс Маунтин». То, что он был доступен, но закрыт для посетителей, сделало его идеальной съемочной площадкой. Восхитительные горы также захватывали дух… в том числе и в буквальном смысле слова. За несколько месяцев до съемок съемочная группа начала возводить лаконичную многоуровневую конструкцию, которая производила впечатление настоящей крепости. Низкие температуры сводили на нет все усилия съемочной группы. По словам Дайаса, «краска замерзала в тот миг, когда вылетала из баллончика. Пришлось соорудить что-то вроде навеса, чтобы хоть как-то отапливать территорию во время покраски». После сооружения постройки не хватало только одного.
Продюсер Эмма Томас сообщает: «Примерно за неделю до назначенной даты выезда в Канаду для съемок масштабных «снежных» сцен, там все еще не было снега. Крис начал придумывать экстренные планы, что можно сделать, если у нас не будет настоящего снега, но не мог придумать ничего действительно стоящего. И вот буквально за пару дней до нашего приезда повалил снег. Мы безумно обрадовались. Но, как говорится, будь осторожен в своих желаниях – с того момента он шел не прекращаясь».


В дополнение к снегу поднялся сильный ветер, временами превращаясь в настоящую пургу. Но создатели обратили погодные условия себе на пользу. Пфистер говорит: «Когда ты не можешь перебороть обстоятельства, используй их. Мы сделали непогоду частью фильма». Многие сцены экшна в Калгари предполагали лыжную подготовку, это означало, что актеры должны уметь хоть как-то передвигаться по склону. Том Харди вспоминает: «Крис спросил меня, могу ли я кататься на лыжах, у меня был минутный соблазн ответь «да», как и у любого актера в данной ситуации: «Итак, Том, ты умеешь кататься на лошади? – Конечно. – Управлять самолетом? – Еще бы. – Кататься на лыжах? – Профессионально». Но я не сказал этого, я знаю, что не смог бы спуститься даже ради спасения собственной жизни, и это бы выяснилось, как только мы оказались бы на склоне».
Нолан подтверждает: «Том никогда мне не говорил, что умеет кататься. Когда я напрямую спросил его об этом, была такая выразительная пауза, как будто он решал сказать да или нет, что я понял, что нет. Однако он приехал в Канаду раньше нас, взял несколько интенсивных уроков. В результате у него неплохо получалось, что оказалось очень полезно перед камерой». Нолан и Пфистер также положились на специалистов в части съемок спусков с гор и скольжения по пересеченной местности. Оператор-постановщик вспоминает: «Примерно 85 процентов в Калгари мы снимали «с руки». Часть кадров – моя, но на лыжах я – чайник, для меня просто спуститься вниз было проблемой, а уж с камерой в руках тем более… Мы подключили Криса Паттерсона, как раз специализирующегося на «лыжных» съемках для фильмов и рекламных роликов. То, что он способен вытворять на лыжах с камерой в руках, просто потрясающе».
Нолан говорит: «Мы столкнулись с рядом трудностей: от палящего солнца до проливного дождя и страшных буранов – это то, что стоит за созданием фильма. Актеры покоряли горные вершины и водные глубины, объехали весь мир, они без жалоб воспринимали каждый новый вызов. Я думаю, это добавляет нечто к ощущениям зрителя, унесенного фильмом туда, где он никогда не был».




Кристофер Нолан на Rotten Tomatoes
Интервью с Джозефом Гордон-Левиттом (Артур)
Интервью с Леонардо ДиКаприо
Спецустройство для совместных сновидений
Интервью с Кристофером Ноланом
"Полеты во сне и наяву". Журнал "Cinefex".
Все (официальные) постеры фильма



[700x299]


[700x291]

[699x287]
[650x350]
[699x286]
[699x466]
[700x304]


Одна из первых короткометражек Нолана: