Каждый месяц она приносила ему что-нибудь. Конфетки, тортик, виноград, арбузик. Оставляла подарок под дверью и нажимала звонок, а сама пряталась за стенку и ждала, пока кто-нибудь заберёт её дар. Чаще всего (а точнее почти каждый раз) её презент забирал Макс. «Ну, ничего» - думала она. – «Я хотя бы знаю, что до него точно дойдёт мой подарок» Вместе с каждым подарком она оставляла маленькую рукописную записочку. «Хоть мой подчерк будет знать…» - думала она.
«Итак, сегодня тридцатое. Пора, пора нести дань… Что бы такого подарить сегодня? А когда последний раз был тортик? Точно, сегодня подарю «Полёт»!» И она принялась писать записку. «Приятного аппетита. Следи за фигурой!» Вот уже и его дом. Знакомый и почти родной подъезд. Его этаж и квартира. Действуя по давно выработанной схеме, она положила подарок на коврик и, нажав звонок, поспешила скрыться за стенкой. Ждала, но дверь так никто и не открыл. «Странно, где Макс?» - подумала она. Решила позвонить ещё раз. Как только её рука потянулась к звонку, дверь резко открылась.
- Так это ты фея? – сказал ей какой-то парень. Это, наверное, и был Макс.
- Я не фея.
- А кто же ты тогда?
- Никто.
- У каждого человека должно быть своё имя. Как тебя зовут?
- А разве это так важно?
- Ну, как же. Мы с Серёжкой всё гадали, кто бы это мог быть…
- И наверняка он сказал, что это очередная фанатка.
- Ну, да, но…
- Вот видишь. Зачем говорить моё имя. Я – часть серой массы. Так пусть у меня не будет имени. Так будет проще.
- Ну, надо же знать, кому спасибо говорить.
- Мне не нужно его спасибо.
- А что же тебе нужно? Зачем же ты тогда всё это делаешь?
- Я люблю дарить подарки, делать людям приятно. Почему бы ни сделать приятно хорошему человеку?
- Ну, да. В общем, ты права.
В воздухе повисла неловкая пауза.
- Ну, может, зайдёшь.
- Зачем?
- Не знаю. Просто поболтаем, чаю попьём с тортиком…
- Да нет, спасибо. Не стоит.
- Ну, как хочешь.
- Пока.
Она быстро зашагала вниз по лестнице. На остановке она ещё долго ругала себя за этот разговор. «Что же теперь делать? Ну, зачем он вышел?! Так было хорошо: я оставляла что-то, он получал и всё были довольны. А тут Макс решил проявить инициативу. А-а-а! Как я зла!»
Потом ей снились жуткие сны. Пустая комната, темно и свеча на столе. Яркое прежде пламя с её появлением стало затухать, а как только она хотела закрыть его от ветра – потухло. Было очень больно, словно умерла надежда, вера или любовь. А, может, всё умерло? Нет, всё это ещё живёт в ней. А что же тогда? Это он умер. Она оборачивается и видит стол, на столе – гроб, а в гробу – Сергей … Она кричит.
Утром она проснулась в холодном поту. Голова болела, и мозги отказывались понимать происходящее. «Нет, я так больше не могу. Надо всё уладить как-нибудь. Зачем этот придурок всё испортил?! Нет, всё, прекратила. Хватит себя мучить. Сегодня же всё исправлю. Как голова болит … » Она попыталась встать с кровати, но в голове помутилось, и она с грохотом упала на пол. Когда очнулась, на часах было уже восемь. «Бог мой, сколько времени! Это я целый день провалялась на полу? Жуть! Ладно, надо по-быстрому смотаться, пока мама не пришла. А то потом будет …» Наспех натягивая джинсы, нелепо крася глазам (всё почему-то валилось у неё из рук), она думала о том, что сделает и что скажет. «Я даже не представляю, что можно сделать …» Но отступать поздно. Вот его подъезд, этаж, квартира … Робкий звонок в дверь, напряжённая пауза. За дверью послышались шаги. «Боже мой, что я делаю? Я даже не знаю, что сказать ему. Ладно, если это Макс, а если …» Но ей не пришлось думать про «если». Дверь открыл Макс. Она облегчённо вздохнула.
- О, здорово! – почти прокричал почему-то обрадованный Макс. – Надеюсь, хоть сегодня ты зайдёшь? Я отказа не приму! – и Макс потянулся к её руке.
Она не ждала такого поворота событий. Заходить на чай она не собиралась, но сегодня у неё не было сил противиться. Макс легко втащил её в квартиру и закрыл дверь.
-Ну, будь как дома! – Макс, казалось, был жутко рад, что она пришла.
Она огляделась. Всё как обычно, никакого особого шика. Просто и со вкусом.
-Ты чай будешь или кофе? – донёсся с кухни голос Макса.
- Да я ничего не буду.
- Ну, как так можно? Быстро признавайся: чай или кофе?
- Кофе.
Она сидела за столом, поджав под себя ноги, а Макс суетился, выставляя на стол всё имеющееся. «К чему бы это?» - пронеслось у неё в голове.
- Ты что-то сегодня неважно выглядишь. Не заболела?
- Не знаю.
- О, да ты вся горишь! – Макс положил свою мягкую ладонь ей на лоб. – Ну-ка, - сказал Макс и притронулся губами к её лбу.
От столь близкого и неожиданного прикосновения на её щеках загорелся смущённый румянец. «Боже мой, как приятно пахнет. Интересно, что у него за одеколон?» - пронеслось у неё в голове.
- Так, - наставляющим голосом начал Макс. – Ну-ка быстро признавайся – болеешь? Или что-то ещё?
- А что может быть ещё? – спросила она.
- Ну, мало ли. Откуда я знаю, может, ты таблеток наглоталась, и теперь дохнешь на глазах, а я не знаю этого. Ну, болеешь или нет?
- Не знаю. Болею, наверное. Одно точно могу сказать – таблеток я не глотала. Я ещё не совсем головой тронулась.
- Это уже хорошо. Так. Вот твой кофе. Может быть, легче станет.
- Может быть …
Весь вечер Макс что-то говорил. Что именно – она не помнила. Но зато она помнила выражение его лица. Это было лицо человека, с головой погружённого в повествование, в чём-то азартного и неугомонного. «Отчего это он со мной такой разговорчивый, такой доверчивый? Может, ему общения не хватает?» - проносилось в её голове.
Макс проводил её до метро. «Теперь я знаю, почему они с Серёжкой вдвоём. Они так похожи … и так противоположны во взглядах и внешности». Домой она вернулась не очень поздно. Её появлению никто не придал значения, и она удалилась к себе. Всю ночь металась от стенки к стенке, не могла спать, может быть, даже бредила.
Наступила осень. Бабье лето как-то быстро прошло, ему на смену пришли дожди. Она не любила сидеть дома, а когда на улице дождь, волей-неволей приходилось. Уже месяц, как она не появлялась у него. За это время она изменилась. Может быть, болезнь повлияла. Лёжа в больнице, она о многом думала и, наконец, решила. «Так больше не может продолжаться» - говорила она себе, подходя к его дому, - «Пусть сегодня не тридцатое, но я всё равно должна. Всё, хватит, как дура, ходить за ним! Это мой последний подарок. И всё, баста!» И вот его этаж. «Чтож это я дрожу-то? Так, дорогая, собралась с силами и успокоилась» Она нажала звонок. Приближающиеся шаги. Дрожь отступила, и когда двери открыл Макс, она даже смогла посмотреть ему в глаза, чего раньше никогда не делала.
- Привет! – обрадовался Макс. – А я думал, что ты в театре. И почему сегодня? Ведь не тридцатое число на дворе.
- Не тридцатое … - начала было она, но голос почему-то оборвался. Ком предательски подступил к горлу, и она почувствовала, что ещё чуть-чуть и слёз не миновать.
- Что на пороге-то стоишь? Проходи! – и Макс втащил её в квартиру.
- Ты какая-то другая – пытливо глядя на неё, произнес он. – И взгляд другой …
- Так почему ты не в театре? – после некоторой паузы уже на кухне выспрашивал Макс.
- А почему я должна быть в театре? – еле сдерживая себя, произнесла она.
- Серёжка ведь играет … Последний раз. Я думал, ты знаешь.
- Нет.
«Последний раз» - повторилось в её голове – «Тем лучше. Надо ставить точку. Надо …»
- Вот твой кофе – Макс как-то заботливо посмотрел на неё.
«И всё-таки он какой-то странный» - подумала она – «Так относиться к незнакомому человеку. Я его третий раз вижу. Или пятый? Может, мне кажется всё это?»
- И всё-таки, как тебя зовут?
Она назвала своё имя.
- Я почему-то так и думал. – Она улыбнулась – Нет, правда. Я почему-то ждал, что ты именно его скажешь. – Он ещё раз произнёс её имя вслух. – Да, красивое оно. Как ты, красивое …
«Что, простите?» - пронеслось у неё в голове – «Я не ослышалась? Да, нет. У меня опять слуховые галлюцинации, наверное»
Она подняла глаза на Макса. Он улыбался.
- Ой, как ты здорово краснеешь! – захихикал Макс. – Ты чего это?
- Зачем ты говоришь мне всякие глупости?
- Ну, извини за глупости. Хотя, по-моему, я не произнёс ещё ни одной. А то, что ты красивая и имя у тебя красивое, так это правда. Нет, ты, конечно, не модель. Но что хорошего в моделях? Только фигура. И та – лишь видимость. Рост. И всё! Лицо нарисованное, волосы тысячу раз перекрашенные, слабые мышцы и т. д. и т. п. Вот так.
Он всё ещё продолжал как-то странно на неё смотреть, улыбался и, ей показалось, что в его глазах что-то «пробежало», какая-то искорка, даже, возможно, огонёк. Она отвела взгляд. Последний раз так на неё смотрели очень давно. Это был её одноклассник, который с первого класса ходил за ней по пятам, а когда, к концу школьной жизни, всё-таки решил признаться и получил отказ, то плакал, как дитя. Она, конечно, этого не видела, подружка рассказала. «У меня галлюцинации опять начались…» - пронеслось у неё в голове. – «Нет, точно. Он не может ТАК на меня смотреть, он же гей. У него есть Серёжка, они вместе, он его любит, должен любить, должен …» Она снова подняла глаза. Макс всё так же нежно смотрел на неё. «Чушь, чушь всё это! Я всё придумываю. Конечно! Он меня пятый раз видит. Или третий? Даже не общались толком … Придумала, ты всё себе придумала. Смотрит!»
Полчаса прошли в тишине. Он всё также смотрел на неё. Она пила свой кофе и изредка поднимала глаза. Её щёки горели, предательски выдавая смущение.
- Какая же ты всё-таки красивая – голова аж кружится! – почти шёпотом произнёс Макс.
Она не поднимала глаз.
- Почему ты не смотришь на меня? Неужели я настолько страшен?
Она молчала, не зная куда деться. «Он что, чокнутый?» - думала она. – «Чего он от меня хочет?»
- Значит я страшный.
- Обычный, – наконец выдавила из себя она.
- Спасибо, - с горечью произнёс он. – Обычный …
Тишина давила, но его комплиментов она не хотела слышать.
- Что мне делать с тобой?
Она подняла глаза и вопросительно на него посмотрела.
- И почему ты так редко поднимаешь глаза? Они у тебя великолепные, а ты их ото всех прячешь. Не хорошо! – Макс улыбнулся. – Что мне делать?
Он стоял в двух шагах. Она смотрела на него и не понимала, что же всё-таки он хочет услышать от неё. Макс ещё раз улыбнулся, и через секунду его руки уже касались её лица. Она отстранилась. «Боже мой! Что это?» Он смотрел, и в его глазах было столько нежности, столько любви … «А как же Серёжка? Он же гей, он не может …»
- Ты мне с первого прихода почему-то запомнилась. И я тебя каждый раз видел. Вот уже около года за тобой наблюдаю … Это так странно, – Он улыбнулся.
«Что мне делать Боже!» - она всё ещё пыталась найти объяснения его поведению. «На психа он не похож, на извращенца тоже … Путается, всё путается. А-а-а! Помогите! Тону!»
Его глаза и губы на расстоянии двух сантиметров, горячее дыхание, даже пульс ясно ощущается.
Макс всё ещё продолжал что-то говорить, но она его не слышала, не хотела слушать. В голове всё путалось, щёки горели, глаза бесцельно перескакивали с одного объекта на другой.
Минута, две … «Главное не смотреть на него. Не смотреть!»
Он назвал её по имени. Годами выработанный рефлекс откликаться, когда тебя зовут, не подвёл. Глаза в глаза. Доля секунды – «сплетенье рук, сплетенье губ, судьбы сплетенье …»
Поцелуй, самый жаркий и долгий в её жизни, был словно во сне. Потом ей даже казалось, что его вообще не было. Но он был. Он есть. Макс, Сережкин Макс целует её. Её, ту, что любит Серёжку. А Серёжка?
- Твою мать! – раздалось где-то сзади.
Макс оторвался и освободил ей «поле обзора». «Нет!» - пронеслось у неё в голове. Больше она не думала, не могла больше думать. Всё происходящее было, как в тумане, в дымке, как во сне. Казалось, что этого не было, не могло быть. Не могло … но было!
Сергей захлопнул дверь у Макса перед носом. Макс с невиданной быстротой помчался за ним.
И вот она одна. Мир в одночасье рухнул. Вот только чей мир? Её? Сергея? Или Макса? Мир троих людей рухнул так просто, почти бесшумно, никому незаметно. Но очень больно, больно для всех троих.
Ещё около пятнадцати минут она сидела, всё так же поджав под себя ноги. Взгляд устремлён в никуда, в пустоту, в пространство, а руки сжимают чашку остывшего кофе.
- Ты бл**, потаскуха! Я тебя ненавижу! – орал ворвавшийся и чуть не снесший кухонную дверь Сергей.
- Серёж, не надо! – пытался успокоить его Макс.
- Пошёл на х**! – сорвав голос, заорал Сергей и врезал Максу в челюсть. - Еб*** я вас всех хотел! – почти просипел он. – А ты, мразь! Чтоб я тебя больше не видел! Убирайся!
- Серёж, оставь. Она не виновата …
- Я что не ясно сказал бл**?! – он схватил её за руку и потащил к выходу. – Пошла вон! Вон!! Вон!!!
- Серёж, успокойся! – Макс пытался освободить руку девушки из цепких Сережиных. – Оставь Сереж, оставь её! Я её люблю!...
Гневные глаза Сергея уставились в её опустошённые.
- Тварь! – прохрипел он.
Макс наконец расцепил Сережкину руку.
- Уходи – стараясь шептать, сказал он ей.
Она ещё раз взглянула на Сергея. Слёзы. Его пустые слёзные глаза были единственным, что она помнила отчетливо. Развернулась и будто по команде, не останавливаясь, дошла до дома.

Они больше никогда не встречались. Они это Макс и она, она и Сергей. Встречались ли Сергей с Максом после этого – она не знала, она больше ничего о нём не знала. Журналы, газеты, телевидение … это было ничем. Знать это всё равно, что не знать ничего. Он всё так же улыбался, но глаза … Его глаза всё выдавали. Самые печальные в мире. И ей становилось больно каждый раз при взгляде в них.
[291x233]