Он был одет, как чертов ковбой, он сам так иногда говорил, высокие сапоги, заправленные в них джинсы и кожаная куртка без воротника поверх черной рубашки. Кобура болталась в такт крутым поворотам на этой мерзкой дороге среди пустыни и гор, это его раздражало, но он держался. Грубая, чуть седая щетина на лице выдавала его возраст, хотя он и не стремился чего-то скрывать. Любимыми его друзьями были темно-синий с двумя белыми полосками через бампер и крышу Форд мустанг 70-го года, на котором он сейчас гнал на похороны своей бабушки, и его любимый Дезерт игл, оставляющий вместо головы одну большую кровавую размазню на стене. Свой Форд он любил скорее не за 500 лошадей под капотом, а за нарисованную сзади карикатуру на небезызвестный средний палец и похабную надпись под ней, прочитав которую даже очень суровые мужики краснели. Довольно давно он считал, что жизнь ужасна, теперь, вспоминая себя, он улыбался, если это можно было назвать улыбкой, и знал что жизнь – полнейшее дерьмо. Не смотря ни на что, он гнал вперед своего стального коня и даже не думал оборачиваться или смотреть в зеркала, ему было наплевать, а если кому-то это не нравилось, то Дезерт игл заткнет подлеца. Если бы кто-то решил что этот парень хочет умереть - оказался бы не прав, ему просто все надоело. Его достала дура-жена, и эта чертова работа копа тоже осточертела, поэтому он гнал, гнал и не смотрел по сторонам, его ждала покойная бабушка и эти проклятые мысли еще на несколько часов пути не снимая грубой подошвы сапога с педали газа. Его глаза блестели под красными коповскими очками, нет, он не напился, просто не выспался, этот человек вообще не пил и даже не курил, он просто любил гонять, и это было лучшее развлечение для него. Больше всего он ненавидел жару и слепящее солнце, сегодняшний день был редкостным дерьмом.
Цифра 140 на спидометре напомнила ему о светлом будущем, которое ждало впереди, хотя это было еще очень сомнительно, ведь жену он оставил окончательно, и, слава богу, не завел с ней детей. Сейчас он улыбался, действительно улыбался и никто не назвал бы это как-то иначе, ведь он понял, что смысл отсутствует, его просто нет, это всего лишь игра разума и влияние окружающих. Свист ветра напомнил ему о том, что было, он никогда этого не забудет, но после вчерашней встречи с женой, которую он застал с любовником, что-то в нем оборвалось. Он не достал оружие и не пристрелил обоих, нет, просто он вспомнил, что завтра похороны бабушки и надо спешить, в отместку жене избороздив колесами весь газон перед домом, он помчался туда. С чувством, сначала грусти, потом отчаяния, потом радости, а после и вовсе вселенского наплевательства, он гнал сейчас по этой дороге, и солнце продолжало светить ему в глаза. Но то, что ушло вчера, нельзя было вернуть, да и не очень-то хотелось, вернее вообще не надо было, потому что все что прошло, уже отсутствует, и существует только настоящее, у которого все впереди. Жизнь как будто только началась для него, хотя он прекрасно понимал что, в действительности, она длится уже черт знает сколько времени, но только в такие моменты ты начинаешь ее ценить. Все вдруг обрело четкие очертания, весь его путь от рождения до сегодняшней поездки. Дерьмо случается – пронеслась в голове фраза из какого-то фильма, и, все-таки он был прав, оно только случается, а не льется всю жизнь. Все не так плохо, как кажется, бывает и хуже, а сейчас есть полный бак бензина, рев мотора, прохладный металл под курткой. Надо ценить то, что есть сейчас, ведь никто не знает, что произойдет завтра. Он сильнее надавил на педаль газа и всем своим существом слился с машиной.
Темно-синий с двумя белыми полосками через капот и крышу Форд мустанг промчался мимо полицейских, они даже не попытались его остановить, ведь на скорости 160 миль остановиться довольно проблематично, а догнать его на своих развалюхах копы даже и не думали. Единственное что они видели, это ухмыляющийся водитель в красных коповских очках смотрящий прямо на закат и карикатура на небезызвестный средний палец сзади машины, а ниже настолько похабную надпись, что оба покраснели.