Птюч

Был такой клуб...

В конце лета 1995 года после годичного отсутствия я вернулся в Москву. Через некоторое время друзья отвели меня в Птюч. Та субботняя ночь была особенной - одно время я впоминал ее с таким же трепетом, с каким я вспоминал свою первую ночь с женщиной. Эта ночь стала началом моего стремительного падения, однако на первых порах все было достаточно романтично. Уже в ту памятную первую ночь я влюбился в Птюч и со временем он превратился для меня чуть ли не в дом родной. Все остальные клубы были позабыты и я ходил только в Птюч, только в Птюч, только в Птюч...
За что я полюбил его?

В Птюче звучал лучший house и techno. В Птюче часто появлялись залетные DJs, молодые таланты, иностранные гости и пр, а потому долгое время это место просто не могло наскучить. В Птюче был лучший в Москве звук - великолепная работа Ника. В этой связи я часто впоминаю ту черную штуку (aka JBL), на которую в трансе народ чуть ли не молился. В Птюче был лучший в Москве танцпол. В Птюче был лучший в Москве свет. В Птюче были лучшие в Москве VJs. В Птюче был лучший в Москве дизайн. В Птюче была самая дружелюбная в мире охрана. Наркотиков в Птюче было просто море. В Птюче была самая интересная публика. Жесткий фейс контроль создал в клубе неповторимую атмосферу умиротворенности, спокойствия и дружелюбия. Это место было похоже на большую квартиру, в которой жили студенты, геи, художники, утонченные бандиты, лесбиянки, писатели, поэты, модельеры, дизайнеры, комерсанты, музыканты и пр., и главными объединяющими всех этих людей факторами были наркотики и музыка.
Таковы мои впечатления той поры - поры увлечения Птючем, наркотиками и техно. Нужно отметить, что эти ранние птючевские впечатления припоминаются мне теперь с большим сожалением, но не с сожалением по закрытому Птючу, а сожалением о полном отсутствии у меня в то время рассудка.
Мне грустно от того, что я мог быть столь слеп, мне грустно от того, что я дал себя обмануть всем этим лживым блеском. Чтобы вам была понятна моя грусть я попытаюсь рассказать все самое главное о Птюче настоящем, какую бы опасность мои слова для меня самого не представляли.
Удивительный Птюч

Поначалу меня многое удивляло. Прежде всего, меня удивлял тот архитектурный комплекс, частью которого являлся Птюч. Меня удивляло соседство Птюча и резиденции Березовского, которая находится за клубом. Меня удивляло соседство Птюча и старообрядческой церкви, которая стоит в 5-ти метрах от клуба. Поначалу это соседство казалось мне совершенно случайным, однако со временем я начал понимать, что это далеко не так. Впрочем, об этом чуть позже.
Меня удивляла безнаказанность Птюча за то изобилие наркотиков, которое там наблюдалось, ибо наркотиков в Птюче было неизмеримо больше, чем где-либо еще. Найти в Птюче человека, в чьей крови не было бы какого-нибудь отравляющего вещества было редкой удачей. Зато было крайне легко найти практически любое нужное тебе отравляющее вещество.
В Птюче было несколько постоянных тусовок и каждая имела одного или двух "своих" дилеров с широким набором всевозможных препаратов. Когда в клубе появлялся дилер, то радости наркоманов не было конца и края. Публика поднималась со своих мест волнами и кидалась обниматься и целоваться со смущенным торговцем смертью. Получив свое, публика теряла к нему интерес, а дилер терял интерес к публике - так достигалось равновесие интересов.
Птючевские дилеры были крайне учтивы. На день рождения они могли приподнести тебе какой-нибудь скромный подарок, соотвествующий специфике их труда. На свой же день рождения они устраивали распродажи со скидками. Они зазывали на вечерины и распространяли приглашения, зная, что если ты пойдешь с ними в клуб, то обязательно купишь что-нибудь.
Были дилеры, которые сами употребляли все то, чем торговали и от души колбасились вместе со своими клиентами. Были и весьма редкие исключения, которые сами ничего не употребляли и приходили в клуб только "на работу". Такие в Птюче долго не задерживались, т.к. наркоманам хотелось видеть в дилере такое же больное существо как и они сами, а потому к дилеру-трезвеннику всегда относились как к подонку-искусителю и избегали его общества.
Залетных дилеров охрана часто "учила", чтобы те не портили сложившуюся рыночную ситуацию своими непродуманными действиями. Они соглашались и больше не приходили.
Птюч был островом, на котором дилер и наркоман могли чувствовать себя совершенно спокойно в том случае, если они соблюдали принятые в этом клубе нормы приличия - не продавать, не покупать и не употреблять наркотики у всех на виду и не входить в кабинку туалета в сопровождении своих друзей. За пределами этих правил они могли делать все что угодно и охрана смотрела на все сквозь пальцы. Наркоман мог не стесняться, показывая всем свое ненормальное состояние, и охраной это состояние чутко оберегалось.
Обкуренный охранник, улыбающийся той же странной улыбкой, что и охраняемый им наркоман - это одна из характерных примет Птюча.
Иногда наркотики находили и отнимали, ничего не поделаешь - служба есть служба, но если и находили, то не много (если кто-то и нес много, то далеко за пределами досягаемости охранников), а потому отдавали и просили больше не хулиганить. Обнаруженной марихуаной приходилось делиться, т.к. лучше иметь обкуренного охранника, чем охранника под Е. С этим охрана соглашалась и никогда не шла на вооруженный конфликт.
В Аэродансе (Тимур Мамедов & Co) моих знакомых периодически клали на пол залетные милиционеры, зато в Птюче, несмотря на изобилие наркотиков, милиция никогда не появлялась. Они сидели вокруг Птюча в засадах и стерегли наивных наркоманов, которые время от времени забредали в соседние подъезды разнюхаться, раскуриться, втереться и пр. Там их ловили, били, отнимали наркотики, деньги, а иногда и свободу. Внутрь клуба милиция входить не решалась и я периодически искал перед Птючем магическую черту, которая как магнит отталкивает оперов.
Как позже выяснилось, никакой черты не было. Была очень серьезная крыша. При первой публикации здесь стояло имя, но все мои друзья и родные переполошились и попросили меня его убрать ради общего блага. Пришлось убрать, в т.ч. и потому, что не хочу навлечь неприятности на авторов этого сайта, которые итак рискуют. Словом, по слухам один очень серьезный человек являлся одним из совладельцев клуба, а потому клаустрофобия милиции была вполне оправдана. Периодически к Птючу проявляли интерес и некоторые депутаты. В итоге неприкосновенность этого напичканного наркотиками подвала сохранялась вплоть до его закрытия.
Гибель движения

Долгое время птючевское движение было исключительно движением на стимуляторах. Клуб светился химическим счастьем и энергией. На танцполе трудно было найти свободное место. В баре и чилауте всегда можно было видеть дружно трясущиеся в такт музыке пропитанные химией ноги безудержно общающихся переколбашенных наркоманов. Час-пик наступал примерно в 3 ночи, когда различные препараты достигали полноты своего действия и наркоманы сходили с ума от захлестывающей их химической эйфории. В эти моменты клуб наполнялся особенным шумом, смехом, какой-то беготней, объятиями, поцелуями, словом - сходил с ума.
Поначалу в клубе было меньше техно и больше задорного house, который соответствовал той стадии изменения личности, на которой находилось большинство завсегдатаев. Размер радужной оболоки глаз посетителей клуба в этот период всегда составлял мизерный процент от размера огромного черного зрачка.
Со временем клуб значительно потяжелел. Мне кажется, что это произошло после того, как Зорькин и Салмаксов побывали в Германии. Компасс и до этого не баловал публику хаусом, а с возвращением сладкой парочки из Германии Птюч стал истинно техно-клубом. В репертуаре DJs стали преобладать пластинки с Tresor, Proper, Downwards, Communique, Synewave и подобные им - словом, "не детская", тяжелая, но главное - злая музыка.
Вслед за этим расширенные зрачки стали сужаться и постепенно зрачки все большего и большего числа визитеров сузились до крохотной точки - в Москве началась эпидемия героиновой зависимости.
Новый Год с 95 на 96 стал переломным моментом в жизни Птюча - началом агонии. Я помню новогоднюю вечерину как последний яркий отблеск угасающего движения. После Нового Года все понеслось под откос. Люди садились на героин целыми тусовками. Танцпол выглядел уныло. Все больше и больше людей исчезало из клуба, а если они снова и появлялись, то только под H и выглядели весьма плачевно. Чилауты наполнялись "спящими красавицами", среди которых я все чаще и чаще обнаруживал себя самого.
Движение угасало. Время от времени от передозировки стали умирать знакомые, однако это никого не смущало - героиновая чума распространялась просто стремительно. Периодически появлялся Голубев (aka Птюч), смотрел на происходящее довольными глазами и снова исчезал. В то время, как движение погибало от героина, журнал "Птюч" печатал статьи, которые призывали молодежь вступать в ряды героиновых торчков. Было весьма очевидно, что никто не только не стремится остановить эпидемию, но даже наоборот - журнал "Птюч" делал все возможное для того, чтобы героин распространялся все быстрее и быстрее.
Когда агония движения стала совершенно очевидной - Птюч решили закрыть.
Закрытие клуба

Когда через полгода после закрытия Птюча из совершенно непроверенных и недостоверных птючевских источников я узнал о том, что клуб, как и журнал, открывался при поддержке организованной преступности с целью пропаганды наркотиков я совершенно не удивился этому откровению.
Действительно, Птюч - это великолепно спланированная рекламная кампания. На первом этапе молодежь привлекли музыкой, идеей, движением и стимуляторами. Со временем вокруг Птюча засветился ореол таинственности и элитарности. Слова Птюч, стиль, мода и наркотики встали в один ряд. Наивная молодежь читала журнал "Птюч", видела как все "здорово и замечательно" и хотела туда же. Когда же она отправлялась на поиски средств достижения андеграунда, то ее уже ждали те, кто всю эту рекламу профинансировал.
Со временем тусовку стали приучать к героину, а она, в свою очередь, стала примером для огромного числа молодых людей вне Птюча. Когда подавляющее большинство тусовщиков село на герман, Птюч закрыли. Он был больше не нужен, т.к. выполнил свою функцию. В качестве оправдания закрытия был придуман целый ряд историй о том, что Птюч мол закрыли из-за жильцов окрестных домов, которые жаловались на проказников-наркоманов, из-за проблем с арендой, из-за проблем с милицией, однако все эти версии - это только "для прессы". Если милиция боялась нос показать в Птюче, то разве могла она его закрыть? Раз уж милиция ничего не могла поделать с Птючем, то о жильцах окрестных домов и говорить нечего, а на аренду, я думаю, у наркодилеров денег хватило бы.
Первое закрытие Птюча превратилось в траурную процессию. Я наблюдал как переколбашенные девочки плакали, уверяя всех окружающих в том, что Птюч был им домом родным и без него они напрочь не мыслят своей дальнейшей жизни. Народ изображал грустные лица. Компасс нарочно играл какие-то мрачные траурные техно-марши, словом - все происходило как в плохо отрежисированном спектакле. Закрытие Птюча обсуждалось в прессе, депутаты призывали вернуть молодежи их дом родной. На Станции тоже, помнится, осуждали и призывали. В общем все выглядело достаточно забавно.
Птюч закрыли, но через некоторое время открыли, видимо, в надежде, что первое закрытие привлекло внимание публики и это будет способствовать оживлению, однако прошло еще какое-то время, Птюч снова опустел и его снова закрыли - на этот раз окончательно.
С закрытием Птюч превратился в глазах молодежи в таинственный миф, в героя-страдальца, которого ни за что ни про что закрыли, лишив современность источника underground-культуры. Остался журнал "Птюч" и он поклялся продолжать славное дело свего почившего брата - продолжать повышение потребления наркотиков на душу населения всеми своими силами.
Летом 1997 на месте Птюча открылся Луч. Я был там всего раз, но мне хватило посмотреть на толпу пятнадцатилетних подростков, мне хватило заглянуть в глаза нового менеджера, мне хватило послушать его беседы с одним из промоутеров для того, чтобы понять - Луч обязательно закроют. Его закроют как только новая партия залетевших в эту паутину мух будет необходимым образом обработана. Люди другие, движение другое, однако наркотики все те же и цели у тех, кто эти наркотики предлагает глупой и воссторженной молодежи неизменны.