Одурев от толпы и впав в депрессию от холода, в метро сочинила вот это...

Горячий самум скользит вдаль по дюнам,
Струится и плачет колючий песок...
Сияньем облитый таинственным лунным,
Расцвел на бархане пустынный цветок.

"Гул - и - сараи" - обронят туареги,
Скользя мимо утром тропою войны,
А он все цветет в упоениии неги,
По корням бегут капли сладкой воды.

И путник уставший вздохнет ненароком,
Протянет ладонь - и назад отведет,
Оставив сиять драгоценным пороком
Росу лепестков - снова дальше пойдет...

Лишь юноша смуглый ласкающим жестом
Сорвет тонкий стебель гул-и-сараи,
Чтоб в полночь его в предназначенном месте
Младой одалиске, любя, поднести.

А утром, на месте, где сладко дрожало
Сиянье пустыни - могучей, живой,
Лишь дети самума - буруны - бежали,
Неся за собою песчаный покой...